Пекло

У Шейлы вывалился длинный розовый язык. Утомилась в ожидании того часа, когда разрешат молвить слово.

Показывая язык, она никого не дразнила и обидеть не хотела: всем ведомо, что собаки так потеют. Да и некоторые другие звери тоже так делают. Кирилл сам неоднократно наблюдал такую картину: лето, дикая жара на небе ни облачка — и все коты и кошки ходят высунув языки и тяжело дышат. Им жарко.

Впрочем, высунутый язык Шейлы восприняли как должное. Никому и в голову не приходило, что такая серьезная и солидная собака дразнится.

Велислав сидел ошеломленный.

— Значит, ты и верно посланница бога, раз говорить толково можешь. — Венд покачал головой. — А мне как-то не верилось. Думал, просто в нашем лесу еще один чудной зверь появился. Надо же…

— Ну, не совсем посланница, — отозвалась Шейла. — Я его не видела, перед тем как сюда попасть. Не довелось. Но добра я много могу принести! Что есть, то есть!..

Кирилл нахмурил брови. Шейла наглела на глазах. Видимо, ей очень нравилось то внимание и обожание, которым ее окружили Дубыня и Хранибор. Сказывалось и милое сюсюканье русалок. Собака кичилась своей исключительностью и купалась в ласке и неге. Лобастую башку исподволь долбили мелкие, но частые и постоянные капли лести. Еще немного — и все! Говорящая собака и впрямь начнет корчить из себя всемогущую богиню.

Перед Кириллом предстала ужасающая картина…

В каждой избе в красном углу; за околицей деревни; за городским тыном и на каждой площади; везде — где надо и не надо — стоят величественные статуи кавказской овчарки — богини Шейлы.

Статуи рознятся: где победнее сельцо — там хоть и каменные, но топорно отесанные истуканы или просто вырезанные из дерева. Где город побогаче — там медные или бронзовые фигуры.

Чем богаче город, тем истукан внушительней и монументальней. Чтобы были видны подробности.

Также существуют карманные памятники-божки. У бедняков-селян — глиняные статуэтки богини Шейлы, или — опять же! — вырезанные из дерева и выкрашенные по мере разумения доморощенного малевателя в различные веселые или — наоборот — не очень радостные цвета.

Это происходит оттого, что служители собачьего культа (из разных школ) не могут придти к единому мнению: в шубу каких расцветок одевалась богиня.

Вот статуэтка Шейлы с развернутым листом бумаги и писалом в лапах. В глазах сквозит неизбывная мудрость: она заносит на скрижали очередную мысль, должную осчастливить скудное разумом человечество.

Люд побогаче владеет статуэтками из серебра и злата. Вся эта роскошь инкрустирована самоцветами и перлами, вместо глаз многокаратные бриллианты. Такие статуэтки передаются по наследству, и счастливый обладатель артефакта уверяет, что это самый что ни на есть оригинал — всё остальное подделки. Что богиня позировала именно этому скульптору в часы своего краткого досуга.

За пазухами особо состоятельных людей на длинных кожаных гайтанах или цепях из драгоценных металлов подвешены специальные мешочки и ковчежцы. В них хранятся мощи богини Шейлы — допустим, несколько бурых волосков с ее благородной холки.

Мощи должны помогать счастливому обладателю в делах и в трудных случаях. Этих мощей столько, что шерстяного сырья хватило бы, чтобы свалять немереное количество валенок и поголовно обуть в них какую-нибудь дивизию в Заполярье.

Торговцы и коробейники ходят по миру и предлагают пейзанам причудливую Шейлу-матрешку и глиняную Шейлу-свистульку.

На стенах изб висят лубочные картинки с различными замысловатыми сюжетами: вот Шейла держит в лапах большую миску, из которой она собралась одаривать бедняков; а вот Шейла с крыльями как у лебедушки (посланница Семаргла все-таки!) летит над просторами и сыпет на страждущих дождем из серебра-злата… Все эти картинки снабжены подписями — так называемым раёшным стихом. Без них лубок не лубок.

Вот Шейла поражает страшных рогатых демонов каким-нибудь зазубренным акинаком или просто давит их лапами и грызет небывалым рядом треугольных акульих зубов. На ней кольчатая броня, на голове нахлобучен шишак с пером, а за поясом набор кухонных ножей…

Пропорции картины нарушены и получается как в древнеегипетском искусстве: фараон занимает девять десятых отведенного под сюжет места, а оставшаяся часть предоставлена остальному человечеству…

Тогда получается самый настоящий сюр: везде огромная Шейла, а где-то внизу, опираясь на посох, скромно ковыляет жалкий, малипусенькпй калека-Кирилл. Ему тяжело, и он схватился за ее ошейник: богиня милосердна и позволяет ему это сделать!

Ученые мужи обсуждают, что изрекла Шейла в таком-то году, в таком-то месяце, в таком-то месте. И какой потаенный смысл скрывался в ее словах? Какую мудрость сокрыла богиня? К согласию они — ясно дело — не приходят, и потому рвут друг другу бороды…

Прекрасная, справедливая и вездесущая богиня Шейла… Ее всевидящее черно-желтое око следит за тем, что творится в несчастном подлунном мире…

В школах — если они тут есть — учителя рассказывают о ее житейском пути и описывают все те свершения, что содеяла она за свою многотрудную жизнь на земле.