Пелопоннесская война

Приступив к активным действиям, Агис начал с разорения вражеской территории, чтобы вынудить противника пойти на генеральное сражение для ее защиты. Но спартанцы прибыли слишком поздно, когда сезон жатвы почти закончился, и эта тактика не возымела ожидаемого действия. Мантинейцы убирали зерно с полей в период со второй половины июня до конца июля, а потому урожай и все ценное, что поддавалось перемещению, уже были надежно спрятаны. У спартанцев просто не осталось возможности причинить сколько-нибудь значимый ущерб. Тогда участники Аргосской коалиции заняли прочные оборонительные позиции на нижних склонах горы Алесион – «укрепленный, труднодоступный пункт» (V.65.1). К этому времени элейцев уже упросили вернуться к союзникам, и их войско находилось в пути. Кроме того, подкрепления выступили и из Афин, о чем военачальники конфедерации, вероятно, знали. С прибытием этой подмоги аргосцы получали численный перевес и могли атаковать в любой выбранный ими момент, не дожидаясь, пока на поле боя явятся северные союзники Спарты. Но до подхода подкреплений аргосская коалиция имела все основания воздерживаться от битвы – только сам Агис мог проявить чрезмерную опрометчивость и двинуться на них.

Именно это Агис и попытался сделать, бросив своих воинов в атаку вверх по склону Алесиона. Это был безрассудный поступок отчаявшегося человека, ведь даже с небольшим перевесом в силах подъем в гору против построенного фалангой войска гоплитов был заранее обреченным делом. Спартанцы сблизились с противником «на расстояние, откуда мог долететь камень и дротик», но тут их продвижение внезапно остановилось. «Кто-то из старших», оценив бесперспективность ситуации, крикнул Агису, что «тот думает зло лечить злом» (V.65.2). Мудрые слова могли принадлежать одному из ксимбулов, понимавших, что этим импульсивным поступком царь пытается стереть память о своем поведении у Аргоса. Вняв предостережению, Агис быстро отвел войско назад, так и не вступив в соприкосновение с противником, и лишь нежелание союзников преследовать его предотвратило катастрофу.

В эти минуты отчаяние Агиса достигло предела. Он понимал, что вражеское войско не станет спускаться с холма, пока к нему не подойдут подкрепления. Тогда он отправил в Спарту гонцов с просьбой вернуть ему воинов, которых он ранее отослал обратно, ведь под Тегеей ему, как он сам теперь признавал, предстояла неравная битва, время и место которой должен был определить противник. Чтобы хоть как-то компенсировать неравенство сил, ему приходилось идти на риск, оставляя Спарту без защиты на несколько дней.

Пока царь Плистоанакт вел запрошенные Агисом силы к Тегее, тот разработал план, как выманить врага на равнину и сразиться с ним до того, как прибудут его подкрепления. Долгие годы тегейцы и мантинейцы спорили за контроль над водными артериями, протекающими через равнину. Все ручьи и горные потоки в регионе изливались в карстовые воронки в известняке, расположенные под слоем почвы. Когда проливные дожди переполняли воронки, Мантинея из-за наклона поверхности подвергалась угрозе затопления. В сезон дождей тегейцы могли заткнуть воронки или, выкопав простейшие канавы, пустить течение мимо них, таким образом направляя избыток воды на мантинейскую территорию. Еще одним способом досадить северным соседям было направить более обильный Сарандапотамос в Зановистас, затопив мантинейскую равнину, навредив ее посевам и самому городу. Это можно было сделать, выкопав канал между реками длиной примерно в два с половиной километра в месте их наибольшего сближения. Когда-то в прошлом тегейцы, вероятно, уже поступали так и с тех пор сохраняли выкопанный ров, лишь перегородив его перемычкой, которая по их желанию возвращала Сарандапотамос в его естественное русло. В случае очередного конфликта с Мантинеей можно было легко разобрать перемычку и вновь затопить мантинейские земли.