Пелопоннесская война

При Эгоспотамах афинским флотом руководили шесть стратегов. Как и при Аргинусах, главнокомандующего среди них не было, поэтому стратеги командовали флотом поочередно, каждый день сменяя друг друга. Однако, в отличие от тех, кто направлял действия афинян при Аргинусах, они не сумели придумать никакого оригинального плана и поступали самым банальным образом: каждое утро они с флотом подходили к гавани Лампсака и вызывали Лисандра на бой. Точные цифры неизвестны, но, по-видимому, у спартанцев было такое же количество кораблей, как у их противников. Прошло четыре дня, а спартанский командующий продолжал держать свой флот в гавани. Время шло быстро, и, похоже, афиняне не могли сообразить, как заставить Лисандра сражаться.

Именно в этот момент на сцене внезапно появился не кто иной, как Алкивиад. Судя по всему, в изгнании он жил на принадлежавшей ему земле на Галлипольском полуострове и из своей крепости мог наблюдать за зашедшим в тупик противостоянием. Прискакав на коне в афинский лагерь, он предложил свой совет и помощь. Он призвал стратегов по очевидным причинам перенести базу флота в Сест и объявил, что два фракийских царя посулили ему войско для победы в войне. Данный им совет, как мы уже видели, был не столь полезен, как он полагал, но введение в дело сухопутного войска могло оказаться весьма кстати. Если бы афиняне сумели овладеть Лампсаком с суши, Лисандру пришлось бы с боем прорываться из гавани, при этом противостоявший ему афинский флот находился бы в более сильной позиции и мог бы выбрать время и место битвы по своему усмотрению. В таких условиях поражение спартанцев можно было гарантировать, а с учетом того, что сушу полностью заняли бы афиняне, спартанский флот был бы уничтожен, как это случилось при Кизике.

Однако у афинских стратегов были веские причины сомневаться в том, что обещанное Алкивиадом войско явится по их зову, ведь они отлично помнили, как такие же обещания в прошлом заканчивались ничем. Кроме того, перебежчик выдвинул неприемлемое условие, а именно соучастие в командовании афинскими силами. Стратеги наверняка не были уверены в его мотивах и подозревали, что Алкивиад намерен «совершить славный подвиг для отечества и своею помощью приобрести прежнее расположение народа» (Диодор XIII.105.4). Впрочем, что бы они ни думали на самом деле, ни один афинский стратег не рискнул бы поступиться даже частью своих полномочий в пользу изгнанника, дважды осужденного афинянами. Еще менее они были готовы принять предложение такого человека, как Алкивиад, поскольку опасались, что «за неудачи придется расплачиваться самим, тогда как все успехи будут приписаны Алкивиаду» (Диодор XIII.105.4). Вместо этого со словами «теперь не ты стратег, а другие» (Плутарх, Алкивиад 37.2) они велели ему убираться прочь.

Далее стратеги вернулись к своей первоначальной тактике, но промедление и бездействие пагубно повлияли на дисциплину и боевой дух. Воины стали вести себя беспечно. Едва корабли касались берега, они тотчас же разбредались в поисках пищи и воды, не соблюдая необходимых мер предосторожности, а их командующие даже не пытались вразумить их. Положение было тяжелым, и поддерживать боеготовность экипажей на высоком уровне в любом случае было бы нелегко, но робость стратегов лишь усугубляла проблему.

На пятый день очередь командовать выпала Филоклу, у которого, по всей видимости, был план, как выйти из патовой ситуации и принудить противника сражаться. С тридцатью кораблями он отплыл в направлении Сеста, приказав триерархам оставшегося флота последовать за ним через некоторое время. Возможно, он собирался внушить Лисандру мысль о том, что афинянам надоело удерживать бесполезные позиции у Эгоспотам и что они решили переместиться на свою главную базу ниже по проливу. Он надеялся, что спартанцы не смогут удержаться от искушения и бросятся в погоню за отрядом, размер которого, с одной стороны, был слишком мал и обещал легкую победу, а с другой – достаточно велик для того, чтобы казаться достойной целью. Фактически нечто подобное проделал сам Лисандр в битве у мыса Нотий, атаковав передовой отряд Антиоха, а затем полностью разгромив пришедший ему на выручку флот афинян. Вероятно, Филокл обратил внимание на этот тактический прием и желал воспользоваться им при Эгоспотамах. На этот раз передовой отряд должен был послужить приманкой, а основные силы стояли наготове, чтобы внезапно обрушиться на Лисандра, как только он заглотит наживку.