Пена. Дамское Счастье [сборник Литрес]

– Я хочу получить Денизу и получу ее, а если нет, пущусь во все тяжкие, чтобы исцелиться от любви! Процесс доставит мне удовольствие, дружище… Ты неофит, иначе знал бы, что действие прекрасно само по себе. Творить, создавать, бороться с обстоятельствами, проигрывать и побеждать – вот что радует человека, наделяет его душевным здоровьем!

– По-моему, это не более чем способ забыться, – буркнул Валаньоск.

– Пусть так… Никто не вечен, но лично я смерти от скуки предпочту гибель от страсти!

Оба рассмеялись, вспомнив давние споры в коллеже. Валаньоск стал излагать свою теорию пошлости существования, он почти кичился тем, что его жизнь напоминает стоячую воду мертвого пруда. Завтра, как и накануне, он будет скучать в своем министерстве. За три года ему прибавили к жалованью шестьсот франков, теперь он получает три тысячи шестьсот франков. Да на такие деньги и приличных сигар не купишь, разве это жизнь? А не убивает он себя по чистой лени. Муре поинтересовался, как обстоит дело с женитьбой на мадемуазель де Бов, и Валаньоск сообщил, что, несмотря на упорное нежелание тетки умирать, дело сладится: родители согласны, а ему все равно. К чему хотеть или не хотеть, если желания никогда не исполняются? Валаньоск привел в пример будущего тестя: тот думал найти в госпоже Гибаль беспечную блондинку, этакий каприз на час, а дама пользуется им, не жалея ни его сил, ни кошелька. Граф снял для нее домик в Версале и, вместо того чтобы инспектировать в Сен-Ло, проводит время там.

– Да уж, он счастливее тебя, – сказал Муре, поднимаясь на ноги.

– Ну еще бы! – воскликнул Валаньоск. – Ничто так не разнообразит жизнь, как порок.

Муре совершенно успокоился и теперь думал, как ускользнуть, чтобы никто не счел его уход бегством. Он предложил выпить чая, и они с Валаньоском отправились в большую гостиную, обмениваясь шутками. Барон Хартман поинтересовался, справились ли они с манто, и Муре объяснил, что решительно отказался участвовать в безнадежном деле. Раздались сокрушенные возгласы, госпожа Марти поспешила подать Муре чашку, а госпожа де Бов принялась ругать магазины, вечно предлагающие покупательницам слишком узкие модели одежды. В итоге Октава усадили рядом с Бутмоном, на них перестали обращать внимание, и обеспокоенный своей дальнейшей судьбой заведующий отделом наконец услышал, что господа акционеры больше не нуждаются в его услугах. После каждой фразы Муре отпивал чая с ложечки и описывал, как протестовал, как боролся, в какое отчаяние впал и даже покинул зал заседаний. Но в самом деле, не мог же он разорвать отношения с этими людьми! Побледневшему Бутмону оставалось только благодарить.

– Не понимаю, почему Анриетта так долго не возвращается! – воскликнула госпожа Марти. – Наверное, манто невозможно подправить.

Долгое отсутствие хозяйки создавало неловкую ситуацию, гости недоумевали, и когда она наконец появилась, госпожа де Бов спросила, весело рассмеявшись:

– Что, тоже сдаетесь?

– О чем вы, дорогая?

– Господин Муре сообщил, что вы никак не можете справиться с манто.

Анриетта притворилась удивленной:

– Он пошутил, я буду носить его с удовольствием.

Госпожа Дефорж подкрасила глаза и выглядела очень спокойной. Воспитание помогало ей скрывать оскорбленные чувства, она с привычной улыбкой предложила Валаньоску канапе. Только барон, который давно и хорошо знал эту женщину, заметив, что ее губы свела легкая судорога, а глаза все еще горят опасным огнем, обо всем догадался.

Госпожа де Бов тоже угостилась и сделала беззаботно-философское замечание:

– У всех свои привычки! У меня есть приятельницы, которые даже узкую ленточку покупают только в «Лувре», другие клянутся святым именем «Бон Марше»… Дело вкуса.

– «Бон Марше» немыслимо провинциален, – пробормотала госпожа Марти, – а в «Лувре» слишком тесно.

Дамы принялись с удовольствием обсуждать достоинства и недостатки больших магазинов, Муре призвали в третейские судьи, и он высказался, охарактеризовав «Бон Марше» как солидное и респектабельное учреждение, но признал, что «Лувр» посещают более элегантные дамы и господа.

– Одним словом, вы предпочитаете «Дамское Счастье», – усмехнулся барон.

– И не скрываю этого, – с невозмутимым видом отвечал Муре. – Мы любим наших покупательниц.

Дамы поддержали его, заявив, что в «Дамском Счастье» особая атмосфера, их ласкают, им потакают, так что сдаются даже самые… стойкие. Воистину, обольщение – высокое искусство.

– А как дела у моей протеже? – поинтересовалась Анриетта, решив продемонстрировать передовые взгляды. – Чем вы ее заняли, господин Муре?.. Я о мадемуазель де Фонтене. – Она взглянула на госпожу Марти и пояснила: – Эта девушка – маркиза, оставшаяся совершенно без средств.

– Теперь она подшивает образцы тканей в специальные альбомы. Получает за это три франка в день, и я собираюсь выдать ее замуж за одного из моих посыльных.

– Вот ужас! – вскричала госпожа де Бов.

Муре перевел на нее взгляд и поинтересовался спокойным тоном: