Пена. Дамское Счастье [сборник Литрес]

Торговля шла в бешеном темпе, здание содрогалось, как несущийся на всех парусах большой корабль. В отделе Денизы толпились матери с маленькими мальчиками и девочками, которых привели примерить новую одежду. Продавщицы вывесили все товары белого цвета, он главенствовал повсюду, при желании можно было одеть сонм теплолюбивых амуров в белые драповые пальто, платья из пике, нансука, белого кашемира и матлота, белые зуавские наряды. В центре красовалась одежда для первого причастия (хотя сезон еще не наступил): платье, вуаль из белого муслина и белые атласные туфельки. Все вместе напоминало цветущий весенний сад или огромный букет, символ невинности и восхитительного простодушия. Госпожа Бурделе усадила детей по росту – Мадлен, Эдмон, Люсьен – и попыталась утихомирить младшего. Он раскапризничался и отбивался от Денизы, которая решила одеть его в курточку из шерстяного муслина.

– Да успокойся же ты наконец!.. – прикрикнула на Люсьена мать и спросила: – Вам не кажется, что она ему узковата?

С видом многоопытной покупательницы госпожа Бурделе щупала ткань, оценивала фасон, проверяла швы.

– А впрочем, нет, – признала она. – Непростое это дело – подбирать наряды малышне!.. Теперь давайте найдем пальто для этой взрослой барышни.

Народу было так много, что Дениза решила сама поискать пальто и вдруг удивленно воскликнула:

– Жан, откуда ты здесь взялся? Что-то стряслось?

Перед девушкой стоял ее брат с большим свертком под мышкой. Неделю назад он обвенчался, и в субботу его жена, маленькая брюнетка с нервным, но очаровательным личиком, почти целый день делала покупки в «Дамском Счастье». Молодые должны были сопровождать Денизу в Валонь, она устраивала им настоящее свадебное путешествие: месяц отдыха в родных местах.

– Ты только представь, – зачастил Жан, – Тереза забыла купить кучу вещей! А кое-что нужно обменять… Но сама она очень занята и отправила меня, сейчас все объясню…

Девушка заметила младшего брата и прервала излияния Жана:

– Как, Пепе, ты тоже здесь? А почему не на занятиях?

– Не сердись, он не виноват, – защитил мальчика старший брат. – Вчера, после воскресного ужина, мне не захотелось отсылать малыша из дому. Но уже сегодня вечером он вернется в коллеж. Ему и так грустно… Только представь, мы будем гулять по Валони, а бедняга останется в Париже.

Дениза улыбалась, хотя на душе у нее было невесело. Она передала госпожу Бурделе одной из продавщиц и отвела братьев в освободившийся уголок. Малыши – она до сих пор называла их так про себя – здорово выросли. Пепе (ему очень шла школьная форма) в свои двенадцать лет был застенчив и по-прежнему нуждался в ласке. Широкоплечий Жан стал выше сестры на целую голову; он был хорош чуточку женственной красотой, и потому его белокурые волосы недавно пали жертвой ножниц ученика брадобрея. Дениза, хоть и осталась все тем же тщедушным воробышком, относилась к братьям как заботливая мать. Сейчас она перезастегнула сюртук Жана, чтобы он не выглядел светским фатом, проверила, есть ли у Пепе чистый платок, заметила слезы в глазах мальчишки и тихонько пожурила его:

– Будь благоразумен, милый, учебу прерывать нельзя. Мы с тобой поедем в Валонь на каникулах… Хочешь чего-нибудь? Может, дать тебе денежек? – Она повернулась к Жану. – Не сбивай его с толку, не то навоображает бог знает чего!.. Веди себя как взрослый.

Дениза отдала Жану половину своих сбережений – четыре тысячи франков – на семейное обустройство. За коллеж Пепе приходилось платить кругленькую сумму, так что почти все деньги, как и в прежние времена, уходили на братьев. Ради них она жила, ради них работала. Так будет всегда, ведь она снова поклялась никогда не выходить замуж.

– Ладно, ладно, давайте займемся делом! – нетерпеливо воскликнул Жан. – В этом свертке пальто Терезы, оно табачного цвета…

Молодой человек неожиданно замолчал, Дениза резко обернулась и увидела Муре. Он уже несколько минут наблюдал, как Дениза возится с мальчишками, отчитывает, обнимает, одергивает одежду, вертя их за плечи. Она сейчас напоминала молодую мать, меняющую младенцу пеленку. Стоявший в сторонке Бурдонкль притворялся, что следит за продавцами, но не упускал ни одной детали этой важной сцены.

– Они ваши братья? – спросил наконец Муре официально-ледяным тоном, каким теперь всегда разговаривал с девушкой.

Дениза, ценой невероятных усилий сохранив хладнокровие, ответила:

– Да, господин Муре… Старшего жена прислала за покупками.

Муре внимательно пригляделся к святому семейству и сказал:

– Младший очень вырос. Мы виделись как-то раз вечером, в Тюильри.

Его голос дрогнул. Потрясенная Дениза нагнулась и притворилась, что поправляет Пепе ремень, иначе лицо выдало бы ее смятение. Разрумянившиеся братья улыбались патрону сестры.

– Они похожи на вас, – добавил Муре.

– О нет, мальчики гораздо красивее! – воскликнула Дениза.

Муре сравнивал лица, чувствуя, что вот-вот взорвется. Как же сильно она любит братьев! Он было повернулся, чтобы уйти, передумал, шагнул к девушке и шепнул ей на ухо: