Пена. Дамское Счастье [сборник Литрес]

Между тем отделы жили своей бурной жизнью, покупатели штурмовали лифты, буфеты и читальный салон, создавалось впечатление, что целое племя снялось с места и отправилось покорять снежную пустыню. Черная толпа напоминала декабрьских конькобежцев на каком-нибудь польском озере или голландских каналах. Первый этаж попал во власть сурового прилива, составленного людской массой, в которой главенствовали восторженные женские лица. В пролетах металлического остова, по лестницам и воздушным мостикам поднималась бесконечная вереница крошечных фигурок, затерявшихся среди снежных вершин. Жарко было, как в оранжерее, хор голосов напоминал рычание могучей реки. Богатая позолота потолка, стекло в золотых переплетах рам, золотые розетки горели над Альпами невиданной выставки белья, как всемогущее солнце.

– Идемте же, – призвала спутниц госпожа де Бов, – пора двигаться дальше.

Стоявший у двери инспектор Жув заметил графиню, как только она вошла, и с этого момента не спускал с нее глаз. В какой-то момент женщина вдруг обернулась, и они встретились взглядом, а когда компания продолжила путешествие по магазину, отпустил ее вперед и притворился безразличным.

– Взгляните-ка туда! – Мадам Гибаль остановилась у первой кассы. – Фиалки! Интересно, кому пришла в голову эта чудесная идея?

Букетик белых фиалок – их тысячами закупали в Ницце – дарили каждой посетительнице, сделавшей покупку, пусть даже самую небольшую, а придумал это, конечно же, Муре, не преминувший поделиться замыслом с журналистами. Посыльные раздавали цветы под надзором инспектора, и магазин довольно скоро превратился в благоухающий свадебный сад.

– Да, идея хороша… – с завистливыми нотками в голосе признала госпожа Дефорж.

Уйти дамам помешал разговор двух продавцов – они перешучивались насчет фиалок. Первый, высокий и худой, удивлялся:

– Итак, патрон все-таки женится?

– Ничего еще не решено, но цветы закупили, – отвечал толстый коротышка.

– Что я слышу?! – воскликнула графиня де Бов. – Господин Муре женится?

– Все об этом говорят… – с деланым равнодушием подтвердила Анриетта. – Закономерное завершение истории…

Графиня переглянулась со своей новой подругой. Обе поняли, почему госпожа Дефорж появилась в «Дамском Счастье», несмотря на жестокую ссору с Октавом.

– Я, пожалуй, останусь с вами, – заявила мадам Гибаль, ведомая любопытством. – Встретимся с графиней позже, в читальном салоне.

– Хорошо, – согласилась госпожа де Бов. – Мне хочется пройтись по второму этажу… Ты со мной, Бланш?

Они пошли к лестнице, а инспектор Жув, не выпускавший женщину из поля зрения, начал подниматься по соседней. Мать и дочь затерялись в плотной толпе.

Разговоры во всех отделах шли только о любовной истории патрона. Несколько месяцев продавцы восхищались упорным сопротивлением Денизы, но теперь дело вдруг приблизилось к развязке. Накануне выяснилось, что девушка покидает «Счастье», презрев мольбы Муре и заявив, что ей необходим длительный отдых. Заключались пари: «Уйдет?», «Останется?». Спорили на сто су, сроком назначали ближайшее воскресенье. Самые азартные ставили на кон свой обед против свадебного банкета. Те же, кто свято верил в расставание Денизы с магазином, не рисковали деньгами – глупо без веских доводов! Девушка находится в выигрышном положении: ее обожают, она упрямится, но патрон богат, свободен и самолюбив, он может взять да и возмутиться очередным требованием. Все соглашались друг с другом в том, что девочка повела дело умело, даже изощренно хитро, и теперь идет ва-банк. «У вас есть выбор: женитесь на мне или я покину „Дамское Счастье“!»

Дениза ничего подобного не замышляла, у нее не было ни требований, ни расчета. Решение уйти проистекало из суждений посторонних людей, и суждения эти не переставали удивлять ее. Разве она хотела подобного? Демонстрировала хитрость, кокетство, честолюбие? Девушка искренне не понимала, за что ее можно было любить так неистово. Почему кто-то считает решение покинуть «Счастье» уловкой, если это единственно возможный выход?! Дениза тосковала. Ее мучили страхи: все о ней сплетничали, Муре не оставлял попыток сломить ее сопротивление, борьба с собой отнимала последние силы. Она решила уйти, чтобы не уступить Октаву, о чем жалела бы всю оставшуюся жизнь. Дениза была в отчаянии, не зная, как повести себя, чтобы ее перестали считать хищницей. Мысль о свадьбе раздражала, она готовилась решительно отказать, если Муре обезумеет настолько, чтобы сделать официальное предложение. Никто, кроме нее, не должен страдать… Необходимость расстаться с Октавом доводила ее до слез, но она упрямо твердила себе: «Так нужно; если поступить иначе, не будет тебе ни отдыха, ни радости!»