Пена. Дамское Счастье [сборник Литрес]

Октава заботило еще одно осложнение, связанное с Кампардонами. Он предчувствовал, что скоро будет вынужден столоваться где-нибудь в другом месте. Вот уже три недели, как Гаспарина водворилась в квартире архитектора, где постепенно захватывала власть над ее обитателями. Сперва она приходила туда каждый вечер, потом ее стали видеть там и за обедом; несмотря на занятость в магазине, она начала распоряжаться всей жизнью семьи, вплоть до воспитания Анжель и закупки провизии. Роза непрестанно твердила Кампардону:

– Ах, как хорошо было бы, если бы Гаспарина жила у нас!

Но архитектор всякий раз восклицал, краснея от мучившего его тайного стыда:

– Нет-нет, это невозможно… Во-первых, где она будет спать?

И объяснял жене, что ему в таком случае придется уступить кузине свой кабинет, а самому вместе с рабочим столом и планами перебраться в гостиную. О, конечно, это его ничуть не стеснит, – возможно, в будущем он и решится на такую перемену, поскольку гостиная им не нужна, и наконец объявлял, что при заказах, которые сыплются на него со всех сторон, в кабинете ему скоро будет слишком тесно. Впрочем, Гаспарина вполне может жить там, где жила. К чему им так тесниться?!

– Когда людям хорошо, – твердил он Октаву, – не стоит стремиться к лучшему.

Как раз в это время ему пришлось уехать на два дня в Эврё: его беспокоили строительные работы в архиепископстве. Он уступил желанию монсеньора, не получив от него открытого кредита, однако установка калорифера и плиты для новых кухонь грозила обернуться огромными расходами, при которых он никак не мог бы уложиться в смету. Вдобавок церковная кафедра, на которую ему выделили три тысячи франков, грозила обойтись не меньше чем в десять тысяч. И он хотел обсудить это с монсеньором, чтобы оградить себя от неприятностей.

Роза ждала его обратно только к вечеру воскресенья. Он же внезапно заявился днем, прямо посреди обеда, и его появление вызвало настоящий переполох. Гаспарина сидела за столом, между Октавом и Анжель. Все притворились, будто ему рады, однако в воздухе витало что-то загадочное. По испуганному знаку хозяйки Лиза захлопнула дверь гостиной, а кузина стала заталкивать ногой под стол какие-то обрывки. Когда Кампардон захотел переодеться, его остановили:

– Погодите же. Выпейте хотя бы чашку кофе, раз уж вы пообедали в Эврё.

Наконец он обратил внимание на смятение Розы, и та бросилась ему на шею:

– Ах, друг мой, только не брани меня!.. Если бы ты сегодня вернулся к вечеру, все было бы уже в порядке.

И, трепеща, распахнула двери в гостиную, а затем в кабинет. На месте чертежного стола архитектора стояла кровать красного дерева, доставленная нынче утром мебельщиком. А стол передвинули в центр соседней комнаты; однако там еще царил полный хаос: эскизы и папки лежали вперемешку с одеждой Гаспарины, изображение Девы Марии с пылающим сердцем прислонили к стене, увенчав новым тазиком.

– Мы хотели сделать тебе сюрприз, – лепетала госпожа Кампардон в полном смятении, пряча лицо в жилетке супруга.

Архитектор молчал, растерянно озирая эту картину и стараясь не встречаться взглядом с Октавом. Тогда Гаспарина сухо спросила его:

– Кузен, вам это неприятно?.. Это Роза заставила меня. Но если вы полагаете, что я здесь лишняя, мне еще не поздно и уйти.

– Ах, милая кузина! – вскричал наконец архитектор. – Все, что делает Роза, всегда превосходно!

И тут супруга разразилась рыданиями у него на груди.

– Ну-ну, кошечка моя, что же ты плачешь, глупенькая?! Я очень доволен. Ты хотела, чтобы твоя кузина была рядом с тобой, – вот и прекрасно, пускай она живет рядом с тобой! А я ничего не имею против… Перестань же плакать! Вот смотри, я обнимаю тебя так же крепко, как люблю!

И он осыпал жену поцелуями. В таких случаях Роза, которой довольно было одного слова, чтобы расплакаться, тут же осушала слезы и успокаивалась. Вот и сейчас она в свой черед поцеловала мужа в бороду и шепнула ему:

– Ты был так суров. Поцелуй же ее теперь.

Кампардон поцеловал Гаспарину. Позвали Анжель, которая, разинув рот, во все глаза смотрела на эту сцену из столовой; ей также велели поцеловать кузину. Октав стоял в сторонке, находя, что в этой семье все чересчур уж ласковы друг к другу. Он с удивлением заметил, что Лиза относится к Гаспарине предупредительно, с почтением. Вот уж кому не откажешь в хитрости, так этой потаскухе с темными кругами под глазами.

Тем временем архитектор, засучив рукава и весело насвистывая, а то и напевая, как веселый мальчишка, занялся устройством комнаты Гаспарины. Та помогала ему – двигала мебель, раскладывала белье, перетряхивала одежду, а Роза, сидя в кресле из боязни переутомиться, давала им советы: куда поставить туалетный столик, куда – кровать, чтобы всем было удобно. Наконец Октав понял, что мешает их суете; он чувствовал себя лишним в этом столь дружном семействе и потому объявил, что нынче ужинает в городе. Он решил назавтра же поблагодарить госпожу Кампардон за ее любезное гостеприимство и больше не столоваться здесь, придумав какую-нибудь отговорку.