Пена дней

Апокалиптический разгул в зале достиг своего апогея. Партр хлебал воду прямо из графина и собирался уходить, поскольку дочитал последнюю страницу своего манускрипта. И тут Шик решился на подвиг.

— Я предложу ему выйти через кулисы, — сказал он. — Идите вперед, я вас догоню.

XXIX

Проходя по коридору, Николя внезапно остановился. Солнца светили совсем не так ярко, как раньше, это было совершенно очевидно. Желтая керамическая плитка помутнела и покрылась тонким налетом, а лучи, которые прежде весело искрились, теперь безвольно падали на пол и растекались мелкими лужицами, поэтому стены заметно потускнели.

Мыши не обращали особого внимания на эту разительную перемену, и только серая мышка с черными усами вдруг сильно затосковала. Николя решил, что там, на юге, она завязала мимолетный роман и теперь переживает, что они вернулись домой раньше, чем предполагалось.

— Ты чем-то расстроена? — спросил он у мыши.

Мышь с негодованием посмотрела на бледные стены.

— Ты права, — сказал Николя. — Раньше они светили гораздо ярче. Не понимаю, что происходит.

Мышь на мгновение задумалась, покачала головой и сокрушенно развела лапками.

— Я тоже в замешательстве, — признался Николя. — Сколько ни трешь, все равно не помогает. Такое ощущение, что сам воздух здесь изменился.

Он еще некоторое время постоял в задумчивости, покачал головой и пошел дальше. Мышка скрестила лапки на груди и принялась жевать. К своему полнейшему отвращению, она обнаружила, что продавец ошибся и подсунул ей жвачку для котов. Мышка в сердцах выплюнула ненавистную резину.

Между тем Хлоя и Колен обедали в столовой.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Николя у Хлои.

— Смотрите-ка, он опять заговорил, как все, — воскликнул Колен.

— Просто на мне не те туфли, не форменные, — пояснил Николя.

— Неплохо, — ответила Хлоя.

У нее были розовые щечки. Глаза блестели. Было заметно, что она счастлива наконец очутиться дома.

— Хлое очень понравился твой пирог с курицей. Она съела половину, — радостно сказал Колен.

— Я польщен, — воскликнул Николя. — Этот пирог не по рецепту Гуффе. Это мое изобретение.

— Хлоя, что ты сегодня хочешь делать? — спросил Колен.

— Да, кстати, к которому часу готовить ужин? — подхватил Николя.

— Я хочу, чтобы мы встретились с Исидой, Шиком и Ализой, — ответила Хлоя, — и пошли на каток, а потом по магазинам и на дискотеку, а еще я хочу купить себе зеленое кольцо.

— Хорошо, — сказал Николя, — тогда я немедленно пойду мыть посуду.

— Только оставайся, пожалуйста, в штатском, — попросила Хлоя, — так всем будет проще, и нам не придется тебя ждать.

— Я возьму из сейфа трублоны, — сказал Колен, — а ты пока всем позвони, и пойдем развлекаться.

— Иду звонить, — согласилась Хлоя.

Она вскочила и помчалась к телефону. Сняв трубку, она изобразила крик лесной совы, отчего автоматически набрался номер Шика.

Николя нажал на рычаг, и грязная посуда по огромной пневматической трубе устремилась в раковину, спрятанную под ковром. Проделав эту операцию, Николя снова направился в коридор.

Серая мышка, стоя на задних лапках, передними натирала помутневшую плитку. Там, где она терла, плитка снова начинала блестеть.

— Вот это да! — удивился Николя. — У тебя выходит просто замечательно.

Мышка остановилась и, тяжело дыша, показала Николя свои маленькие ободранные лапки. Они кровоточили.

— Бедняжка, ты поранилась! — воскликнул Николя. — Оставь, здесь и так достаточно света. Пойдем, я тебя забинтую.

Он посадил мышку в нагрудный карман, так что торчали только маленькие израненные лапки. Мышка задыхалась, глаза ее были закрыты.

Колен вертел ручки сейфа, довольно мурлыкая себе под нос. Впервые за последнее время он не чувствовал острого беспокойства по поводу Хлои, и сердце его стало легким, как апельсин. Сейф был сделан из мрамора, инкрустированного слоновой костью, а ручки — из черно-зеленого аметиста. Стрелка циферблата показывала шестьдесят тысяч трублон. Крышка сейфа открылась с легким щелчком, и улыбка Колена померкла сама собой. Поколебавшись, стрелка остановилась на отметке тридцать пять тысяч трублон. Колен прикинул в уме свои последние траты и пришел к выводу, что эта цифра правдоподобна. Из ста тысяч трублон двадцать пять он отдал Шику, чтобы тот женился на Ализе, пятнадцать ушло на машину, еще пять — на церемонию. Остаток растаял сам собой. Это его немного успокоило.

— Все нормально, — сказал он громко, но голос его звучал как-то странно.