Пена дней

— Имейте в виду, дитя мое, — сказал профессор, хлопая ее по плечу, — образ этот достаточно надуманный. В книге «Гений в штатском», вышедшей 15 октября 1944 года, опровергается бытующая точка зрения, согласно которой акулы едят людей. На самом деле из известных на сегодняшний день тридцати пяти типов акул этим занимаются только три или четыре, причем они никогда не нападают первыми…

— Вы так интересно рассказываете, доктор, — восхищенно произнесла Хлоя.

Доктор ей явно нравился.

— Это была цитата, — ответил профессор. — Я тут ни при чем. Разрешите откланяться.

Он звучно поцеловал Хлою в правую щеку, похлопал ее по плечу и засеменил вниз по лесенке, при этом он случайно зацепился одной ногой за другую, споткнулся о последнюю ступеньку и полетел вниз.

— Оригинальная конструкция, — заметил он, энергично потирая ушибленную спину.

— Простите меня, — сказал Колен.

— И вообще, в этой сферической комнате есть что-то угнетающее, — продолжал профессор. — Попробуйте поставить Slap Happy, может быть, она сама исправится, или хотя бы исправьте ее вручную, рубанком.

— Да, обязательно, — сказал Колен. — За это надо выпить, если вы не возражаете.

— Идет, — согласился профессор. — До встречи, дитя мое, — крикнул он Хлое, выходя из комнаты.

Хлоя смеялась. Снизу ее кровать выглядела как сцена, освещенная электрической лампой. Полосы света падали на ее волосы, как солнечные лучи на весеннюю траву, и все вокруг делалось золотистым, как ее кожа.

— У вас такая красивая жена, — сказал профессор, когда они вышли в прихожую.

— Да, — ответил Колен и вдруг заплакал, потому что почувствовал, как страдает Хлоя.

— Мне, право, неловко, — сказал профессор. — Я хочу вас утешить…

Он порылся во внутреннем кармане пиджака и достал маленький блокнотик в красном кожаном переплете.

— А вот моя, — сказал он.

— Ваша? — переспросил Колен, пытаясь совладать с собой.

— Моя жена, — пояснил профессор.

Колен механически открыл блокнот и разразился хохотом.

— Так я и знал, — сказал профессор. — Каждый раз срабатывает. Не понимаю, что в ней такого?

— Я не… не… не знаю, — пролепетал Колен, корчась от смеха.

— Все вы похожи, — сказал профессор, забирая у Колена свой блокнот. — Вы почему-то считаете, что женщины должны быть красивыми… Ну так что насчет выпить?

XXXV

Колен толкнул дверь аптекарской лавки. Шик, по обыкновению, следовал за ним. Дверь вскричала «дзинь» и со стеклянным звоном обрушилась на сложное сооружение из многочисленных колб и прочего лабораторного оборудования.

На шум прибежал аптекарь, высокий, худой старик с седой взъерошенной гривой.

Он устремился к прилавку, взял трубку, быстро набрал знакомый номер и крикнул:

— Алло! — Звук его голоса напоминал зов сигнального рожка в густом тумане. Под его огромными плоскими черными ступнями пол то и дело ходил ходуном, отчего колбы с какой-то жидкостью опрокидывались на прилавок и обдавали аптекаря множеством брызг. — Алло! Торговый дом Гершвина? Вставьте мне, пожалуйста, новое стекло во входную дверь! Четверть часа? Нельзя ли побыстрее. Ко мне в любую минуту может нагрянуть новый покупатель. Хорошо…

Он положил трубку, и она с силой вцепилась в корпус телефона.

— Чем могу служить? — обратился он к вошедшим.

— Вот рецепт, — сказал Колен.

— Сейчас я с ним живо расправлюсь, — воскликнул аптекарь.

С этими словами он схватил рецепт, сложил его вдвое, скатал в трубочку и положил на маленькую настольную гильотинку.

— Ну вот, с рецептом покончено, — сказал аптекарь, нажимая на красную кнопку.

Нож опустился, рецепт обмяк и затих навеки.

— Зайдите сегодня вечером, часиков этак в шесть, и лекарство будет готово.

— Дело в том, что нам нужно срочно, — сказал Колен.

— Да, — подтвердил Шик, — мы бы хотели получить его прямо сейчас.

— Тогда подождите, я вам его приготовлю, — сказал аптекарь.

Колен и Шик опустились на красную бархатную банкетку напротив прилавка и стали ждать.

Аптекарь встал на четвереньки, залез под прилавок, открыл потайную дверь и бесшумно выполз из комнаты. Только паркет похрустывал под его длинным и тощим телом. Но вскоре и этот хруст растаял в воздухе.

Они огляделись. На высоких медных этажерках, устланных паутиной, стояли многочисленные склянки с разнообразными лекарственными снадобьями — от простейших до отборных топических, — причем крайние банки излучали какое-то потустороннее сияние. В конической емкости из корродированного стекла барахтались надутые головастики: они ныряли, ударялись о дно, подскакивали обратно и снова возвращались на орбиту, волоча за собой белесый пенистый след. Рядом, в огромном аквариуме, проводились эксперименты над лягушками, сплошь утыканными всякими проводами и трубками. На дно аквариума то и дело оседали вышедшие из строя лягушки, и желудочки их сердец слабо отбивали свои последние удары.

Вдоль стены, у которой сидели Шик и Колен, простиралась мозаика, представлявшая аптекаря в костюме Цезаря Борджиа. Он сидел в колеснице и развратничал со своей матушкой. На столах стояли многочисленные приборы, предназначенные для изготовления пилюль, некоторые из них работали, но вполсилы.