Пендервики весной

Дверь её комнаты была закрыта, за дверью гремела музыка – причём классическая, целый оркестр. Бен постучал громко, потом ещё громче. Потом, когда она не ответила, попытался подёргать ручку – ручка не шевельнулась: что-то мешало с той стороны.

Ну ничего себе! Это Бен может иногда подпереть чем-нибудь свою дверь, чтобы снаружи её нельзя было открыть, а Бетти никогда так раньше не делала. Он стучал и стучал, пока дверь не распахнулась и Бетти не затащила его в комнату. Одного взгляда на сестру оказалось достаточно, чтобы Бену захотелось попятиться обратно в коридор. У неё был какой-то совсем отчаянный вид – примерно как у Рафаэля, когда он однажды спрыгнул с самого верха лазалки и сломал себе руку.

– Ладно, я передумал, пока, – сказал он.

Но Бетти уже опять забаррикадировала дверь, подсунув спинку стула под дверную ручку. Потом она сделала музыку потише, чтобы они лучше друг друга слышали.

– Хорошо, что ты зашёл. Я созываю совмладсеспенбен.

– Опять? Только что же был…

Тут Бен заметил на кровати кучу денег – много-много купюр. Ему это совсем не понравилось. Случилось что-то серьёзное? Может, все эти Беттины странности как-то связаны с деньгами? Скажем, у родителей кончились деньги – не в смысле что их надо экономить, а в смысле что их нет совсем, – и Бетти решила отдать родителям всё, что она заработала на выгуливании собак? Тогда вот: у Бена тоже ещё остались три доллара от выкапывания камней, он их отложил, чтобы потом использовать на покупку своей первой кинокамеры. Но раз так, он использует их сейчас, не одна Бетти такая благородная.

– Ты хочешь отдать деньги маме с папой? – спросил он. – Если им нужно, у меня тоже есть.

– Нет, деньги мне нужны для себя. – Бетти взяла со стула свой школьный рюкзак и вывалила его содержимое, включая ручки и учебники, на пол. Потом сгребла с кровати все купюры, засунула во внутренний карман рюкзака и застегнула молнию.

– Ты уверена, что не умираешь? А то у тебя вид какой-то… жутко смотреть.

– Ну ты совсем. Сколько раз тебе повторять, что я не умираю? Успокойся. И садись. Начинаю совмладсеспенбен…

– А Лидия? Если это совещание младших сестёр и меня, то её тоже надо звать.

– Оно для тебя, а не для Лидии. Если хочешь, назовём его совбебепен – совещание Бетти и Бена Пендервик, так даже короче, – устроит тебя? Ну пожалуйста.

Бен пожал плечами, неохотно соглашаясь: груз семейной чести давил на него всё сильнее.

– Спасибо, – сказала Бетти. – Начинаю совбебепен, совещание Бетти и Бена Пендервик. Клянёмся хранить то, что здесь будет, в тайне от всех, включая родителей и старших сестёр. И Ника. И даже Рафаэля.

Они выставили вперёд кулаки один над другим, поклялись, и Бетти опять сделала музыку погромче – на случай если вдруг кто-то подкрался к двери и слушает.

– Завтра я еду на автобусе в Бостон, мне надо увидеться с Джеффри, никто кроме тебя не знает. Даже Джеффри. Это будет для него сюрприз.

Бен как-то раз ездил в Бостон. Ему показалось, что это очень далеко – не так далеко, как штат Мэн, куда они ездили на летних каникулах, но всё равно ехать и ехать.

– Ты что, спятила? Ты или заблудишься, или тебя похитят.

– Не заблужусь, и не похитят. Я должна увидеть Джеффри.

– Почему должна?

Потому что он попросил у неё прощения и она хочет дать ему это прощение – лично. Потому что он прислал ей все симфонии Бетховена. Потому что он не только хранил фотографию Пса все эти годы, но и вернул её Бетти ровно тогда, когда нужно. Но Бен ничего из этого не поймёт – разве что про фотографию Пса, а Бетти уже спрятала её в кладовке, в самой глубине, – чтобы никто не увидел, и не лез бы к Бетти, и не выпытывал бы про её чувства.

– Потому что, – сказала она. – Может, Скай вообще никогда не разрешит ему вернуться, а мне нужно с ним увидеться.

Уроки секретности, которые один за другим преподносила Бену жизнь, давались ему нелегко. Бетти вынудила его хранить в тайне её похождения в Квиглином лесу, а теперь она ещё хочет, чтобы он покрывал какое-то новое её приключение – гораздо более опасное. Хуже того, он пообещал Нику докладывать о происходящем, если будет нужна помощь, – но именно сейчас, когда помощь ещё как нужна, Бен не может доложить об этом Нику, потому что только что поклялся Бетти молчать и хранить тайну.

– У меня голова сейчас лопнет, – сказал он.

– Не с чего ей лопаться, твоей голове.

Бен попытался объяснить, с чего она лопнет.

– Мама с папой страшно рассердятся. Представь, какой будет ужас, если тебя похитят и потребуют выкуп. Может, наши родители и не такие бедные, но на выкуп у них точно не хватит денег.

Бетти совсем не хотела, чтобы родители о ней тревожились. Она была почти уверена, что успеет съездить в Бостон и вернуться раньше, чем они начнут беспокоиться. Или так она себе говорила, чтобы не терять мужества.

– Бен, обещаю, никто меня не похитит. А мама с папой… я им позвоню, если не успею к их приходу добраться до дома. Полегчало тебе?

– Нет. А школа? Тебя выгонят за пропуски.