Пенелопа и огненное чудо

– Папа… – опять прошептала Пенелопа. Но и эта попытка ничего не дала. Слова скользили по этому человеку, словно это был айсберг, и отлетали прочь. «Это не он! – догадалась Пенни. – Разумеется, это не он! Это просто не может быть мой отец! То, что он держит в руках серый конверт, еще ни о чем не говорит. Он же не один в целом мире такими пользуется! Наверняка, это письмо адресовано вовсе не нам!»

Она почувствовала облегчение. Человек в сером костюме был просто еще одним из таких, как она. И сегодня ему случайно тоже понадобилось отправить письмо. В точно таком же сером конверте. Да, так и есть. Просто совпадение.

«Если бы я только могла прочитать адрес на конверте, я бы точно знала, что это случайность», – подумала она. Но, увы, это было невозможно. Человек в сером костюме подошел к стойке и протянул письмо. Чтобы что-то разглядеть, глаза у Пенелопы должны были быть на рожках, как у улитки, а еще лучше – на подвижных телескопических трубах. А еще лучше…

«Где, как не за далью дали прошлому быть? Нужно опуститься, чтобы взмыть… – гулко отозвалось у нее в голове. – Мани треногу! Мани треногу!»

Внезапно ее ударило током, причем довольно сильно. Она зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть, и почувствовала, как что-то внутри оборвалось, или как невидимая часть ее, отделившись, просочилась наружу и, словно ветерок, заскользила между стоящими впереди детьми к кассе. Это бестелесное, невесомое нечто нагнало мужчину, забилось под серые подметки его ботинок, проникло сквозь подошвы, пробралось в стопы, поднялось по ногам, пролетело насквозь прямо в голову и наконец, мягко плеснувшись влево и вправо, сбавило скорость и замерло на уровне глаз. Пенелопа увидела прямо перед собой жилистую руку – так близко, словно она была ее собственная. Рука держала конверт с наклейкой: «Лючии и Пенелопе Говиндер». А напротив возникло лицо усатого продавца за стойкой, который и взял конверт. Пенелопе стало дурно и захотелось назад, в свое тело, к своим глазам. Хотелось поскорее убраться из чужой оболочки. Ведь она уже увидела, что хотела. Но вырваться не получалось – что-то удерживало ее и тянуло вниз, в серый туман, пахнущий сыростью, алчностью, деньгами, паленой шкурой… Кто-то пронзительно расхохотался…

– Тебе плохо? – зазвучал откуда-то голос учительницы в льняном платье. – Эй, девочка, что с тобой? – Она тронула Пенелопу за плечо, та не реагировала, и учительница принялась ее трясти. Пенелопа чувствовала это, так же, как и запах сырости. Она должна была узнать, кто смеялся, над чем смеялся, узнать… Да нет же! Ничего ей не нужно знать! Ей нельзя дольше оставаться в чужом теле, пора возвращаться в свое. Иначе она потеряет себя. Вжух! Та часть ее, что проникла в другого человека, резко метнулась обратно и ухнула куда-то внутрь.

– Спасибо, уже всё в порядке, – пробормотала она, глядя на учительницу, хоть и сама еще не поняла, что только что произошло. В этот момент мужчина обернулся и, сорвав с носа очки, взволнованно оглядел помещение. Взгляд его скользнул по учительнице, Пенелопе, другим детям, на долю секунды задержавшись на каждом. В его глазах – узких, серых и холодных, как у мертвой рыбы, – читалось полное непонимание. Нет, это были вовсе не те глаза, что она помнила по фотографии!

Губы мужчины шевелились, он что-то бормотал. Еще раз яростно окинув взором толпу, он уставился на Пенелопу, помедлил, как будто размышляя, она это или нет, а потом бросился к ней, расталкивая детей… И схватил за руку рыжеволосого мальчика, стоявшего прямо позади нее. Тот вскрикнул.

– Что вы себе позволяете! А ну-ка отпустите моего ученика! – Учительница хотела встать между ними, но мужчина словно не замечал ее. Мальчик побледнел, но незнакомец лишь сильнее сжал пальцы.

– Сейчас я тебе покажу, каково это – оказаться на моем месте!..

– Оставьте свои угрозы при себе, герр Фелльзейфер, и немедленно ступайте вон! – раздался голос кассира.

Человек с рыбьими глазами прищурился.

– Вы меня слышали, герр Фелльзейфер? Немедленно отпустите ребенка и уходите, иначе я вызову полицию!

Усатый продавец вышел из-за стойки и начал пробираться вперед мимо перепуганных школьников.

Мужчина по фамилии Фелльзейфер, не спуская глаз с рыжего мальчика, медленно разжал руку.

– Прошу прощения, обознался! – вдруг рявкнул он, еще раз огляделся и протиснулся в полуоткрытую дверь.

Как бы Пенелопе ни хотелось остаться здесь с учительницей и ее классом, она должна была проследить за тем человеком. И немедленно. Глаза у него были не те, и фамилия другая – не Говиндер. Но у него в руках было то самое письмо, а значит, что-то связывало его с отцом.

33 Погоня

Оказавшись на улице, человек с рыбьими глазами, не оборачиваясь, быстрым шагом направился к машине. Пригнувшись, Пенелопа поспешила за ним, прячась за стоявшими у обочины автомобилями. Она бежала, хоть и не очень быстро – заклятье лишило ее последних сил, ноги и руки словно налились свинцом.