Пенсия для морского дьявола - 2. Ученик касты глубин

Но потом он стрельнул глазами на меня и изменился в лице.

— Вот когда станешь человеком глубин, тогда так и ныряй, — сказал сурово. — А сейчас — груз в ноги. И только так!

Я, ничего не переспрашивая, стал вытягивать груз. Не спорь с ним — показал приятелю глазами. Хэч разочарованно кивнул.

Потянулась рутина. Ребята дышали три гонга, потом опускались на дно, собирали камни, поднимались, дышали…

На корме Руйха тихо-тихо переговаривалась с отцом.

— А почему прислали тебя? Ты сколько уже не отдыхал?

— Ситу сказал, что моя очередь. Да и кому? Мауи вон уже дважды у вас был. Почти все были. Значит, мой черёд.

— Пап, ну ты же до этого столько дней без перерыва работал? Нельзя же так! Завтра вот чтоб обязательно отдых себе устроил. Выспись как следует…

— Какая же ты у меня заботливая, — с тихой нежностью Туситала посмотрел на дочь, — вся в мать.

Руйха лишь вздохнула и сжала зубы.

А я сидел словно сам не свой. Это ж потенциальный тесть! И как себя вести? Блин, если бы Руйха хотя бы представила нас, не самому же идти набиваться. Да и потом, у нас тут, можно сказать, учебный процесс вовсю… При почти дремлющем учителе. Эх, сидели бы мы рядом, а так… Я на носу, будущий тестюшка почти на корме длинной лодки-долблёнки… Какая дурацкая ситуация.

Наконец поменялись. Соревнований дед не устраивал, видать, вчерашнего хватило.

Я зажал груз коленками: хватит уже дразнить гусей, тем более у меня их двое — дед и Руйха. Продышался.

— Ритуал…

Вёсла прошлись по воде.

— На дно!

Место мы не меняли, но я так же, как и Хэч, выпустил груз метрах в пяти ото дна, посмотрел, как он шлёпнется, придавив при этом какую-то актинию, и только тогда опустился.

Осмотрелся. Кай топал по дну, оставив груз. На этой глубине уже даже руками себе помогать не надо — и так не всплывёшь: внутренние полости обжало, тем самым уплотнив тушку выше плотности воды, которая, как известно, не сжимаемая.

Вот и Хори неуверенно выпустил груз, замер, прислушиваясь к ощущениям. Ну что, пацан, непривычно? Вроде и в воде, а не всплываешь! Всё, к чему привык до этого, насма́рку!

Тайпен тоже бросил груз и уже шёл по дну, придерживая одной рукой корзину.

Так, а Руйха? Хм, а вот Руйха по-прежнему семенила, зажимая коленками камень. Ну ёлки-палки! И ведь теперь не метнёшься к ней по-быстрому, не покажешь — бросай ты этот камень!

Ладно, хорош крутить башкой по сторонам, надо камешки-имитаторы собирать.

Ну что, поиграю в пешехода?

На секунду завис, представив, как шагаю по дну, старательно выбирая место куда наступить…

Да ну нахрен! Я же в воде! А в воде надо плавать, чтоб вы знали. И чуть оттолкнувшись ото дна, поплыл.

Две ракушки нашлись довольно быстро. Третью пришлось поискать, уже и гонг, судя по ощущениям, должен был вот-вот ударить… И тут я замер. Прямо передо мной, прилепившись к небольшому рифовому выросту, красовалась ракушка. Та самая, двустворчатая, разве что не с чёрными «губами».

Начались контракции, но, пока внимание было занято, их было легко игнорировать. Я протянул руку. Хм, чем бы оторвать? Ножа, разумеется, нет. Подумал, что, наверное, грубой перчаткой я бы смог оторвать моллюска. Тут же пришла мысль: а что дальше? Не, ну если там жемчужина… Ведь что-то говорили про то, что ныряльщик вроде как и не «настоящий», пока не принесёт первую жемчужину. А я ща вот возьму и вынырну с ней! Каково, а⁈

Ну, Скат, решай! А то вон опять онемение в стопах началось, ещё чуть-чуть — и судорога пойдёт снизу, предвестник самбы. Хорошо хоть всего пятнадцать метров.

Бум-м-м — прокатился удар гонга.

Ладно, я с сожалением взглянул на ракушку и, оттолкнувшись руками от рифа, по наклонной взмыл к верёвке. С середины выходил уже на руках.

Пока вентилировался, всё думал — может, стоит попробовать оторвать? Руки, конечно, окарябаю, без вариантов… А потом? Под водой открыть? Чем⁈

Блин, а вдруг? Вдруг⁈ Эх…

— Наставник! — наконец, совсем загнав себя в непонятки, позвал я. — Слушай, Наставник, ведь мне никто так и не сказал, сколько жемчужин… ну, в смысле, слёз Атарапы должен сдать каждый человек глубин за сезон?

— Зачем ты сейчас спрашиваешь? — дед, рассевшийся в середине лодки и мечтательно созерцавший небо, недовольно глянул на меня.

— Ну… Просто… Просто стало интересно, и всё.

Дед помолчал.

— Узнаешь… в своё время. Обязательно. Не переживай: кто станет людьми глубин, те в любом случае узнают.

Отдышавшись и успокоив пульс, я наконец с холодной головой оценил ситуацию. Вот каковы шансы, что в ракушке жемчужина? Я ведь никогда этим вопросом не интересовался! Но то, что вытащив и выпотрошив на своём пляжике целую кучу ракушек, я встретил жемчужины только в одной, настораживало.

Ладно, выдохнул я и, что называется, «отпустил».

Не сейчас.

Успеется.

И тут же кое-что вспомнил!

— Наставник! — опять позвал я деда.

— Да чего тебе ещё-то⁈

— Скажи Руйхе, что может перестать цепляться за груз, на этой глубине он уже не нужен.

Девушка, которую я теперь видел плохо, — она висела, ухватившись за корму, и изгиб борта почти полностью скрывал её от меня — всё же кинула в меня прищуренным взглядом.