Пепел большой войны. Дневник члена гитлерюгенда, 1943-1945

Все же простые и скромные слова производят на читателя и слушателя куда более сильное впечатление, чем громыхающая пафоснейшими оборотами статья в «Рейхе»[137] (которые Мук неизменно величает «косолапыми сказочками для взрослых»!). Некогда сказано, что «В начале было Слово».[138] Но и в конце времен именно словом будет вынесен приговор, это слово прозвучит для всех людей, народов и правительств, и словом будет отмечен конец всего сущего мира.

2 октября 1944 г.

Сегодня мама написала мне, что из школы пришли все документы и справки. Теперь мы не получаем свидетельство об окончании восьмого класса, но лишь удостоверение, что после окончания войны мы имеем право продолжить обучение для получения аттестата зрелости.

Громадный вопрос приобретения профессии снова встал передо мной со всей своей серьезностью. Пройти ли обучение на актера или стать писателем — эти две возможности постоянно маячат передо мной, сменяя друг друга. Но писать об этом в дневнике я больше не буду. Должна же война когда-нибудь закончиться. Так что следует подождать, кто и как выйдет из нее…

В воскресенье состоялся праздник урожая. В этом году на праздничный день выдалась действительно чудесная погода. Очень порадовался этому отец. Мама мне написала: «Все хорошее и все дары нисходят нам свыше, от Отца Света, который не позволит тьме одолеть свет!»

10 октября 1944 г.

В воскресенье наш командир спросил: кто хочет в составе команды поехать в Штольп. Я, не раздумывая, вызвался, и командир тут же дал свое согласие. Итак, поездка по направлению к дому! В нашей группе я оказался единственным штольпенцем. В понедельник мы поднялись в пять утра, затем с телегой добрались до вокзала. Нам предстояло обменять подсумки для патронов, пулеметы и винтовки. Путь был неблизким. В чистом поезде под командованием заместителя командира Маевски мы добрались до Белгарда. В Белгарде у нас было тридцать пять минут до поезда на Штольп. Я бегом помчался на телефонную станцию и позвонил фрау Шульц, чтобы она сообщила моим, что я на несколько часов приезжаю в Штольп. Еще когда поезд подходил к перрону штольпенского вокзала, я из окна вагона увидел темно-красное пальто и развевающиеся на ветру светлые волосы: Вальтрауд. Она тоже сразу же увидела меня и помахала мне рукой.

Когда мы выбрались на перрон со всеми нашими шмотками, я обнял сестру. Нам пришлось тащиться на оружейный склад через весь город, в Кублиц. Сама процедура обмена тянулась тоже довольно долго, и я спросил старшего, не могу ли я пока что погулять, с сестрой. «Конечно!» — был ответ. Мне надо было быть на вокзале к поезду в 13.52.

Мы с Вальтрауд зашли в погребок ратуши, сели там за столик и перекусили. Но еды мы почти и не заметили, куда важнее для нас были разговоры и исповеди о последних событиях. Потом вместе с Вальтрауд мы починили ее велосипед, который было вышел из строя, а в завершение побывали у фрау Титц на Шлаверштрассе. Это были три прекрасных часа, три часа свободы и беззаботности.

А затем снова на поезд. Как помешанный с оружием за спиной я бегал по вокзалу, пытаясь отыскать свою команду. Но никого из них не было видно. «Все по вагонам, поезд отправляется!» Что же мне делать? Мгновенно принимаю решение: самое лучшее — уехать этим поездом. В спешке прощаюсь с Вальтрауд и в последний момент вскакиваю в поезд, уходящий в Нойштетгин.[139] В пути был задержан проводником и дорожной полицией. При себе у меня только служебный проездной билет. Однако я смог уболтать их и счастливо избежать комендатуры. В Нойштеттине на перроне моя рабочая группа тоже не появилась, они, должно быть, поехали через Белгард. Я не знал, что делать, перед моим внутренним взором уже маячило видение карцерной решетки. Но мне все же удалось вовремя оказаться в Гросс-Тихове. Там на перроне я стал ждать своих товарищей. Наконец снова услышал музыку, но на этот раз только в зале ожидания. Поезда и платформы переполнены «восточными землекопами». Все они запаслись штыковыми и совковыми лопатами, ломами, и в отличном настроении поют веселые песни. В этом сезоне стала очень популярной «Марианка», она уступает только «Лили Марлен» и «Все проходит…». Все эти рабочие будут возводить здесь Восточный вал[140] против большевиков.

В обрывках доносящихся до меня разговоров слышатся большие надежды на новое чудо-оружие. Такое оружие, надеются люди, будет еще более действенным, чем «Фау-1».[141] Имеют ли они в виду «Фау-2»,[142] или же чудо будет начинаться только с «Фау-10»?[143]

Около девяти часов появились прибывшие из Штольпа остальные члены нашей команды. У меня упал камень с сердца. Но еще больше обрадовался мне старший нашей команды, поскольку он подумал, что ему уже не суждено больше увидеть меня. Им там пришлось тащить много тяжестей и выполнить так много различных формальностей, что они смогли выехать из Штольпа только в 18.00. Знай я это, то мог бы оставаться в городе вплоть до этого часа.