Пепел и крылья

Эша усмехнулась: кому-кому, а хранителю пламени должно быть известно о Прикосновении Бездны – особом «даре» девочки из Пугатона.

Аллати и элвинг пожали руки, не снимая перчаток.

– Единственное, что меня настораживает, – задумчиво произнесла Аббис. – То, что это выглядит как случайный набор знаков и цифр и тут он совсем не к месту. Это похоже на бессмыслицу. Или же на хитроумно скрытое послание.

– Может, так оно и есть – просто бред выжившего из ума культиста. Без обид, но вы все слишком зациклены на Пламени, – пожала плечами Эша. – А теперь давай поедим.

– Ну, хоть что-то в этом мире неизменно, – засмеялась аллати. – Твой аппетит не пропадёт даже с наступлением конца света.

Эша и Аббис сидели под звёздным небом на самой вершине Обители, накинув тёплые шкуры. Словно старые подруги. Эша чувствовала тепло от этой неожиданной встречи. Словно маленькая снежинка прошлого легла на ладонь.

– Знаешь, у меня всё не выходит из головы этот Заклинатель душ, – задумчиво произнесла элвинг.

– Тут я мало чем могу помочь. Заклинатель, как и весь Кровавый кодекс, – нечто из века легенд. Как страшилки, которыми пугают детей. Все о нём говорят, но никто не видел. После обрушения ледяного моста все адепты тёмного учения оказались отрезанными от большого мира. Поэтому, если твой пергамент подлинный, его сила перевернёт мир. И я не уверена, что нам понравится эта тряска. И ещё хуже, если всё это время враг прятался в песках, в тени Обители.

Аллати замолчала. Какое-то время они сидели в тишине. Тут, на высоте, воздух был холодным, а звёзды куполом сияли над головой. Облачка пара вырывались при разговоре, и если бы не длинный мех шкур и согревающая терпкая лимра – элвинг давно превратилась бы в ледышку.

Волшебство ночи, тепло лимры и тишина пустыни смягчили Ашри, и вот уже второй раз за день мысли её вернулись к прошлому.

– Когда я была маленькой, – Эша притянула колени и остановила взгляд на одной из звёзд, яркой точкой сияющей на небе, – то часто пропадала в библиотеке. Вернее, я жила там. Знаешь, я не помню своих родителей. Меня воспитывал Старая Ветошь – хранитель архива и знаний Пугатона. Так вот там, в библиотеке, была одна книга сказок, любимая мной сильнее прочих. В одной из историй рассказывалось о мельнице и учёном, которого звали Дыркошвейн. Однажды мир накрыла чёрная птица отчаяния, и каждый житель лишился надежды. И те, кто был не в силах вынести пустоту и одиночество, шли по тропе. С одной стороны был чёрный отвес скалы до самого неба, а с другой – голодная пасть пропасти. Шли они к мельнице, бросались на её лопасти-лезвия и погибали, разлетаясь на куски, выпуская из себя пустоту. А безумный учёный Дыркошвейн собирал их куски и сшивал в попытке вернуть несчастных к жизни. И каждое существо состояло из остатков многих. Собранные в единое целое они становились чем-то иным. Ужасным, но уже не одиноким.

– Теперь ясно, отчего ты такая ненормальная, – усмехнулась Аббис. – На таких сказках вырасти – немудрено.

Эша словно не заметила реплику аллати.

– Дыркошвейн думал, что спасает их. Даёт им новую жизнь. Он любил их, хоть и по-своему. И они любили его.

– И чем всё закончилось?

– Что? – словно очнулась элвинг.

– Ну, твоя сказка, чем всё закончилось?

Аллати навострила уши.

– А, ты об этом. Все как всегда померли.

Аббис недовольно хмыкнула, подтверждая банальность концовки.

– Может, и Кровавый кодекс создал какой-нибудь псих, веря в благое дело. Никто ведь не рождается злодеем, и даже будучи им, верит в то, что поступает правильно.

– Слушай, Ашри, однозначное добро и зло лишь в сказках бывает. В жизни важно, на чьей ты стороне, и какова цена твоих дел. Тебе ли не знать?

Эша кивнула.

– А сама-то как к Бездне пришла?

Аббис посмотрела в небо.

– Рэд рассказывал тебе, как мы познакомились?

Эша вздрогнула, это имя так часто являлось к ней в кошмарах и пронзало болью, но она так давно не слышала его из уст других…

– Мы о многом не успели поговорить, – покачала головой элвинг и невольно подняла взгляд к звёздам, чтобы убедиться, что всё ещё находится в мире Тхару. Эти крохотные неизменные светлячки были её личным якорем, чтобы не потеряться в лабиринтах прошлого.

Аббис сделала вид, что не заметила, как погас свет в глазах элвинг, и лицо превратилось в каменную маску.

Глотнув лимры, аллати начала свой рассказ.

– Мы росли вместе, он был постарше и присматривал за нами. Он ведь не с рождения стал тем Рэдом, которого разыскивали на всех материках. А потом наши отцы разорились, земли забрали, бунт подавили. Это было сложное время в Силурии. А самые дальние острова оказались забыты всеми, кроме отъявленных мерзавцев.

Аббис замолчала.