Пепел и крылья

С каждой минутой видимость ухудшалась – песчаная буря волной накрывала город, подбираясь всё ближе. Впереди неё неслись яростные вихри – орхи, голодными псами вгрызаясь в плоть. Иногда они принимали вид клыкастых химер из детских страшилок, чьи зубы так крепки, что способны грызть камень, а хвосты так длинны, что хлещут плетьми по всему живому – будь то здание или дерево, вьючный гвар или тхару.

Орхи рождались в подземных тоннелях, в подворотнях и закоулках города, вырастали до бурь и ураганов. Они бежали по улицам, прыгали с крыши на крышу, роняя черепицу, а иногда воруя непослушных детей.

Ашри и Клыкарь переглянулись. Элвинг потянулась и прикоснулась к кайрину.

«Нужно добраться до двери, Сварг, – мысленно обратилась она к грифону. – Будь осторожен».

Посмотрев на Клыкаря, Ашри кивнула.

Но тут неожиданно глаза Клыкаря округлились, и он поднялся в воздух, а следом и её кто-то ухватил за ремень и бросил на пернатую спину.

«Надо, так надо, – отозвался голос кайрина в голове Ашри. – Скажи этому держаться крепче и… не привыкать».

Сварг приподнял крылья, защищая всадников и, подпрыгнув, приземлился на полуразрушенную арку.

– Держись крепче, – крикнула элвинг в ухо Клыкарю и обхватила его за спину.

В клубящемся рое орхмантиру Ашри видела ухмыляющиеся пасти орхов. Песчаные демоны клацали зубами и выли.

Сварг прыгал с колонны на колонну, приближаясь к храму по тонким полуразрушенным мостикам. В клубящимся рое орхмантиру Ашри видела ухмыляющиеся пасти орхов. Песчаные демоны клацали зубами и выли. Несколько раз из тьмы и песка на неё смотрели потрескавшиеся лики старых богов, застывших и окаменевших. Они недовольно взирали на пробирающихся мимо них смертных. Камень крошился, несколько блоков, сорвавшись, упали вниз из-под лап кайрина. Казалось, удача на их стороне. Они уже были у самого храма. Спрыгнув на мрамор пустыря, Сварг преодолевал последние метры, когда Клыкарь дёрнулся, прижал руку к лицу и, завалившись, слетел со спины кайрина, увлекая за собой и Ашри. Кайрин покосился и, запнувшись, рухнул вместе с всадниками.

– Грав! – закричала элвинг, поднимаясь, но слова потонули в рёве бури.

Она не видела теперь ни биста, ни грифона. Вокруг был лишь песок, слышался лишь гул бури. Гнев и страх за друзей поднялись волной, и Ашри, расстегнув перчатки, высвободила силу пламени. Лиловый огонь рассёк песок. Первым откликнулся зверь. Затем немного поодаль она увидела опёршегося на руки биста. Элвинг бросилась к другу, помогая ему подняться. Левую сторону его лица залила кровь: отскочивший камень рассёк бровь. Клыкарь отмахнулся, сорвав с лица платок, протёр глаз и, встав, продолжил путь.

Усталые и потрёпанные, они ввалились под арку храма.

– Ты как? – Ашри хотела прикоснуться к лицу Клыкаря, но отдёрнула руку, увидев, что она всё ещё не утратила сияния.

– В порядке, бывало и хуже, – Клыкарь выдавил улыбку. – Если повезёт, будет шрам для симметрии.

– Спасибо, зверюга, – обратился бист к кайрину, но тот лишь фыркнул в ответ и, встряхнувшись, обрушил на Клыкаря очередную порцию песка.

«Он мне всё равно не нравится», – проворчал Сварг в голове Ашри и, задрав голову, важно прошёл мимо биста вглубь храма.

Тут вполне можно было укрыться от бури, но любопытство толкнуло Ашри дальше, по тёмному коридору к старой растрескавшейся двери. Двустворчатая, высокая, с витиеватым цветочным узором и изображением пламени, явно посаженная на петли позднее, чем построено здание: во время, когда нижние ярусы уже ушли под землю, а сам храм утонул в стенах нового города.

– Не заперто, – Клыкарь с силой толкнул створки, петли заскрипели, но их стон потонул в вое орхов.

Дверь открылась, обнажая непроглядную тьму. Потрёпанные лезвиями ветра путники застыли на пороге убежища.

– Ашри, – Грав дотронулся до руки элвинг, прежде чем она зашла. – Помни, я рядом, если захочешь поговорить. Сейчас мы не доберёмся до Архива. Но лишь уляжется песок, мы продолжим путь. Я обещаю.

Элвинг внимательно посмотрела на биста, стараясь разглядеть его лицо в сумраке, подняла очки на макушку и, коротко кивнув, вошла в заброшенный храм. Клыкарь закрыл дверь и, судя по скрежету, опустил засов. Серые, слабо освещённые улицы просто утопали в ярком свете в сравнении с мглой, поглотившей Ашри. Ни единого очертания, сплошная пустота. И в этой пустоте Ашри охватил страх. Ей показалось, что именно таким был конец Уны. Одиночество в небытии. Без единой искры надежды. Элвинг пошевелила пальцами рук – она чувствовала тело, но не видела его. Будто всё, что осталось, это её тлеющее сознание. Мгновение начало растягиваться в бесконечность. Стук сердца отдавался в ушах громовыми раскатами. В горле пересохло. Воздуха стало катастрофически мало. Собрав остатки воли, сжав кулаки, она сделала единственное, что могла.