Пепел и Лунный свет

– После драки я все никак не мог выбросить из головы девочку с ручками-тростинками, – начал он. – Вечером, хорошенько отчитав меня, мама накрыла на стол и позвала нас с отцом ужинать. Но от одного вида еды меня мутило. Я сидел и таращился на тарелку, размышляя о том, каким будет твой ужин? Я пытался представить, но не мог. Той ночью мне так и не удалось уснуть – из головы не шли мрачные мысли. Собираясь утром в школу, я упаковал немного продуктов и взял с собой. Я хотел отдать их тебе, но не представлял, как это сделать, не обидев тебя. Мне очень не хотелось, чтобы ты сочла это за жалость или, что хуже, насмешку. Я высматривал тебя из окна класса, но ты не появлялась. День. Второй. Третий. Я решил, что ты, наверное, проходишь мимо школы позже, когда уроков уже нет. Тогда я начал задерживаться, дожидаясь тебя. Время шло, я все так же каждый день таскал с собой продукты, но ты больше не приходила. В какой-то момент я прикинул, что, быть может, ты боишься соваться туда после случившегося и идешь в обход. Следующие несколько недель я провел, блуждая окрестными улицами в надежде встретить тебя, что тоже не помогло.

Исайя замолчал. Рассказ давался ему с трудом.

– Где-то спустя месяц я испугался, что ты… что ты умерла. От голода. От холода. От всего вместе. Из-за этого мне часто снились кошмары, но они не шли ни в какое сравнение с тем, что ждало меня днем. Я и не заметил, как привязался к тебе, вернее, к девочке из моих мыслей. Я велел себе не вешать нос и дальше ждать тебя, ведь, несмотря на свою болезненную худощавость, ты казалась сильной. Ты не могла умереть. Не могла – и точка. Так продолжалось еще пару месяцев, но мои поиски были тщетны. А потом родители сообщили, что мы покидаем Астрос. Я был в ужасе. Как я теперь найду тебя? Но выбирать не приходилось, и за день перед отъездом я решил кое-что сделать… Собрав несколько пайков, я припрятал их по разным закоулкам и дворам, где, как я полагал, ты могла бы проходить. Я мог лишь надеяться, что вы с братом найдете хоть один из них. Позже, когда мои родители погибли, я часто вспоминал о тебе. Мне было интересно, как ты и что делаешь… Да, это глупо, ведь я даже имени твоего не знал, но эти мысли спасали меня от одиночества.

Исайя вынул руки из карманов пальто и посмотрел на них. Одну ладонь он повернул ребром, а пальцами второй прикоснулся к бледному шраму.

– Еще одна детская глупость: я считал, что он связывает меня с тобой. Что, если я буду мысленно разговаривать с тобой, ты непременно услышишь. Услышишь, но не ответишь, ведь у тебя нет такого же шрама. Я рассказывал тебе обо всем, что происходило, и, веришь или нет, ни разу не пожалел, что связь односторонняя. Просто представлял тебя рядом, и этого было достаточно.

Связь односторонняя. Эти слова больно резанули Адель. Связь односторонняя. Точно так же, как и между их сущностями Инкарнатов.

– Почему… – она кашлянула, в горле стоял ком. Пока Исайя говорил, Адель, кажется, вообще не дышала. Легкие жгло. – Почему ты не хотел рассказывать об этом?

В глазах Исайи читались спокойная решимость, сожаление и грусть.

– Это прошлое.

– И все же.

– Я не хотел тревожить тебе или пугать. А еще ты бы непременно посчитала, что теперь чем-то мне обязана. А это не так, будь добра, заруби себе на носу.

Адель сделала шаг в его сторону.

– Что-то ты не больно был рад встретить меня в том проулке, – сказала она.

– Что? – Он посмотрел на нее так, словно увидел впервые. Несколько секунд тишины – а затем Исайя расхохотался. У него был приятный глубокий смех. – Не больно рад встретить? – переспросил он. – Да я был в ужасе, когда понял, что ты – моя девочка-тростинка… Жива, здорова, шастаешь ночью в Тишине, да еще и не прочь полюбезничать с Рафаэлем!

Еще шаг.

– Ты пугал меня больше, чем он.

– На это я и рассчитывал. Не хотел, чтобы ты влипла в неприятности – с Инквизитором шутки плохи. Но ты, конечно, превзошла все мои опасения.

И еще.

– И считал ведьмой.

– И не сильно ошибся, – он хмыкнул. – Ты их королева.

– Принимается.

Адель встала перед Исайей. Он хотел что-то сказать, но она коснулась его губ кончиками пальцев, заставив молчать. Его ресницы дрожали; во взгляде читалось одновременно удивление и смущение.

– И тем не менее спасибо, – прошептала она и, привстав на цыпочки, поцеловала его.

Замешательство Исайи длилось не дольше секунды. Шумно вдохнув, он скользнул одной рукой вдоль ее спины и нежно прижал к себе, а второй – коснулся щеки. Его пальцы очертили линию подбородка, на мгновение задержались возле уголка губ, а затем опустились на шею. Каждое касание было осторожным, почти невесомым.

Отстранившись, Исайя прошептал:

– Совершенно не за что, Адель.

Глава 17

Пожиратели пришли утром.

Тусклый рассвет ознаменовал начало нового дня, и зимнее солнце едва пробивалось сквозь плотную пелену Тишины. Ночная мгла еще не успела окончательно растаять, отчего мир вокруг выглядел призрачным и совершенно бесцветным.