Пепел и перо

– Нет. Там нас учили прямо противоположному, но, как обычно, солгали. Ложь, слой за слоем, год за годом, пока никто уже не будет в силах отличить правду. Нас предупреждали о том, что, если будем подвергать их правила сомнениям, мы сойдем с ума и станем как Жиль де Ре, но это неправда. Квинтэссенция не является добром. Но и злом она тоже не является. Это просто сила как огонь. И в башне никто не хотел, чтобы мы использовали эту силу такой, какая она есть. – Морган сомневалась мгновение, а потом добавила: – Мне нужно кое-что тебе показать. Пойдем.

Джесс подошел следом за ней к скамейке под деревом. Сел, но Морган не села.

– Оставайся здесь. Что бы ни случилось. Понял?

– Почему? Морган, что ты делаешь?

– Помнишь поля?

Воспоминание тут же всецело завладело Джессом. Запах умирающей природы, гниющих полей. Отчаяние и гнев людей.

– Это была просто ошибка, – сказал он. – Теперь тебе лучше.

– Это была ошибка тогда. И я провела время на корабле, обучаясь. Я больше никогда никого не покалечу по ошибке. – Она вышла на середину полянки. – Оставайся на месте, Джесс. Это важно.

Морган вытянула руки. Поначалу казалось, что это не произвело никакого эффекта, но потом Джесс увидел, как из тени выползает мышь. Это была полевая мышь, маленькая, и она неуверенно направлялась по сухой траве в сторону Морган. Остановилась в паре метров и встала на задние лапки, дергая носом.

Новое движение. На поляну выпрыгнул кролик, остановившись примерно на таком же расстоянии. А потом еще одна мышь.

– Этого достаточно, – сказала Морган. – Простите меня.

Внезапно мышь дрогнула на своих лапках, упала, забилась в конвульсиях и замерла в траве. Неподвижно. Джесс подскочил на ноги, сердце у него застучало, и он не знал, куда бежать – к Морган? Прочь от нее? Сейчас он знал только, что перед ним происходит что-то могущественное и что-то плохое.

– Джесс, стой! Оставайся там! – Нетерпеливый голос Морган заставил его застыть на месте, когда кролик тоже потерял равновесие и упал. Задрожал, а потом обмяк. А потом и вторая мышь. Что-то мелькнуло в воздухе над Морган: ночная птица, которая через миг неуклюже шлепнулась в траву.

Замертво.

Насекомые тоже не избежали этой плачевной участи. Пчелы с трудом поднялись и умерли. Черви задергались и погибли. Джесс видел блеск крошечных, как драгоценные камешки, тел, усеявших траву.

Морган открыла глаза и сделала резкий вдох. Взгляд ее в первый миг казался отстраненным и безжизненным. Джесс не смел пошевелиться, и она молчала. Только когда он увидел, как мотылек пролетел мимо Морган и остался в живых, тогда поспешил к ней мимо невидимой границы, в которой лежали мертвые животные.

Джесс схватил ее. Морган была твердой и неподвижной, как статуя. Холодной.

– Морган? Что ты сделала? Морган!

– Я здесь, – прошептала она и моргнула. В ее взгляд отчасти вернулась жизнь, но недостаточно, чтобы утихомирить страхи Джесса. – Здесь. – Ее ноги внезапно подкосились, и Джессу пришлось ее ловить. – Теперь ты видишь. – Она сделала глубокий вдох.

У Джесса и самого горло сдавило, а внутри все перевернулось.

– Во имя Герона, Морган… что… что это? – Он уже знал ответ, но ему необходимо было, чтобы Морган ему сказала, чтобы все обрело смысл.

– Практика. Я начала с малого, – сказала она. – Мухи. Пауки. Воробей. Мышь. Крысы. Кролик… – Она сглотнула и моргнула, в глазах у нее заблестели слезы. – Кролик был самым большим из всего, на чем я пока что практиковалась. Ох, Джесс. Я чувствовала, как он испугался… но ему не было больно. Никому из них не было больно, я об этом позаботилась. Но все, что рядом со мной, в этом круге… даже трава… я отняла их жизнь. Это так же легко, как задуть пламя свечи. Я использовала их, чтобы стать сильнее.

Джесс прижал Морган ближе к себе, хотя и вряд ли мог ее утешить. От ее слов у Джесса пересохло во рту, и он был не в силах вымолвить ни слова. Он лишь обнял Морган, держа, пока она дрожала и плакала среди мертвых существ.

Наконец Джесс сказал:

– Как долго ты этим занимаешься?

– С тех пор, как мы сели на корабль, – ответила она. – Доктор Аскьюто сказал, что причина в том, что мои способности испортились, что как только я выздоровею и отдохну, это пройдет. Но ничего не прошло. Я убила муху, которая пробралась в каюту на корабле – увидела ее искру и… потушила ее. Она погибла еще до того, как упала. А потом крыса, которую я обнаружила в углу. После этого я боялась… так боялась к кому-либо прикасаться. Боялась, что не смогу это контролировать, но чем больше времени я проводила, глядя на воду, видя в ней жизнь, отнимая ее крупицы… тем больше понимала, что могу этим управлять. И это напугало меня еще сильнее. Это не порча. Это талант, и нам он понадобится. Доктор Аскьюто хороший человек. Сомневаюсь, что он сможет понять, о чем я говорю.

А говорила Морган, подумал Джесс, о том, что она уже не такая хорошая. И, быть может, она была права. Может, жизнь, прожитая в страхе, в бегах, в знании того, что в будущем ее может ждать рабство… может, быть всецело хорошей ей никогда и не суждено было, как и самому Джессу.