Пепел и песок

– У меня дома есть Шильдер. Пойдем, я тебе дам. Ты как будто решил взяться за ум. – Хташа снова показывает в улыбке зубы, пособие по занимательной стоматологии.

Я не стану объяснять Хташе, что умнику нужна эта книга для порнографического сценария: Мир Мирычу очень понравилась моя идея.

У императора Александра был долгий роман с княгиней Марией Нарышкиной. О нем знал весь двор, все гвардейские полки, все львы и сфинксы на набережных Петербурга. И Елизавета Алексеевна, Lise, печальная императрица. И муж, балбес обер-егермейстер Нарышкин.

Пусть встретятся Мария и Александр в покоях Зимнего, при свете софитов, пусть кувыркаются на ампирном ложе, бросая в поту реплики о судьбах России. «Теперь на колени, да вот так… теперь поднимись с колен! теперь о крестьянском вопросе, ноги выше… а теперь о конституции для Польши… ты сама ведь полячка… глубже, глубже надо постичь вашу натуру…»

А зритель посмотрит, упираясь своим скипетром в экран. Значится, так и запишем.

Да, гнусность, Бенки. Но тысяча долларов на паркете Зимнего не валяется. Куплю малиновый пиджак, и рыжая Румина порозовеет от восторга.

Может, даже хромать перестану. Подрасту наконец.

Чем я не историк?

– Я живу совсем близко, – Хташа показывает формулярами за окно. – Пойдем? Я заказ оставлю на завтра, все равно уже устала.

– Пойдем.

– Ты же голодный наверняка?

– Бух меня кормит.

– Да, я знаю, он тебе и книги приносит из библиотеки. Вон он сидит, к экзамену готовится. Сейчас ему точно не до еды.

Бух поднимает голову:

– Могли бы потише, а?

Хташа отдает формуляры старушке с брошью. Та принимает их осторожно, медленно, как осенние листья, и подмигивает мне:

– Вы так и не будете ничего заказывать?

– Нет, спасибо.

– Как славно! Совет да любовь.

Выходим из читального зала, я пропускаю Хташу вперед, смотрю на ее задок в тощих джинсах. И горький настой подорожника заполняет мои артерии. Зачем я иду за ней? Какой тут сюжет? Взять холодный формуляр и тут же сдать его первому попавшемуся на улице маньяку-библиотекарю. Забирай вместе с этой мымрой и всеми ее тридцатью тремя зубами!

Ах да, старик Шильдер. Нарышкина. Тысяча долларов. Пиджак. Румина. И покушать в придачу. Бычок-песочник – прожорливый рыбец.

51

Я уже не вижу, как старушка в читальном зале делает еще один беспечный глоток из голубой чашки, произносит шепотом «Фу!», улыбается бороде Ключевского на портрете и вытирает рот одним из хташиных формуляров. Лиловая помада оставляет след в истории.

52

– У папы два дня назад был сердечный приступ, – рассказывает Хташа, лишь бы не молчать при падающем снеге. – Мы так перенервничали!

– Тогда, может, не стоит мне к вам идти?

– Он всегда в своем кабинете, мы не будем ему мешать. Что-то случилось на работе. Но он никогда не рассказывает о своих неприятностях. Где ты был на Новый год?

– У себя, в общаге.

– Ой, там, наверно, очень весело!

– Очень.