Пепел и песок

Брунгильда летит вдохновенно, как это умеют делать только красивые старухи. Переворачиваясь в рассветных лучах, сверкая литерами, приветствуя новый день сентября.

И пустой тротуар.

Упала без грохота, грузно, но благородно.

141

– Карамзин, зачем ты это сотворил со мной?

– Что такое случилось, бычок-песочник? Что тревожишь меня? Я отца схоронил позавчера.

– Зачем ты это сотворил?

– Не повторяйся, я слышал. Но хотелось бы знать, что я вдруг сотворил.

– Ты запустил свой вирус.

Мы сидим за столом в ресторане «Клио» около таганрогского вокзала. Перун и Ярило, чудом выжившие в перестрелках, теперь здесь хозяева, носят костюмы и занялись йогой.

– Какой еще вирус?

– О котором ты мне рассказывал, когда приезжал в Москву.

Нам приносят две кружки пива. Карамзин берет первую, пьет и пьет, пена струится по подбородку, капает на стол.

– Карамзин!

Он вытирает бледные губы, смотрит на меня сквозь мутное дно, улыбается:

– Какой ты смешной, все вы смешные в Москве.

– Твой вирус проник в меня, в мой мозг.

– Неужели? Какой я гениальный, однако.

Берет вторую кружку. Я отнимаю ее, затопив все вокруг:

– Карамзин! Прекрати!

– Ты сбесился, бычок? Закажи мне другое.

Звонит мой телефон, я долго ищу его по карманам, в дальних углах, в пустых закромах. Он все звонит, Карамзин наблюдает за моей пантомимой. Нахожу.

– Слушаю!

– Папа, привет! А ты где?

– Далеко.

– А когда, а когда ты зайдешь?

– Не знаю. Я занят. Пока. – прячу трубку под мягкой салфеткой. – Карамзин, ты должен это остановить.

– Хорошо, сейчас я все сделаю. Но закажи еще пива.

ФЛЕШБЭК. ТО, ЧТО БЫЛО В НАЧАЛЕ. НАТ.

Я еду на велосипеде между трамвайных рельсов, смеюсь от вибромассажа колес. Вазген кричит мне радостно из своего кабриолета:

– Кстати, есть идея. У меня сын младший все просит. Что-нибудь про компьютерный вирус. Про хакеров. Такое – пострашнее. А?

– Это уже из прошлой жизни. Кому сейчас такое надо?

– Мне надо! Моей семье надо, да? Ты придумай так, чтоб вирус всюду проникал, в мозг проникал…

– Такого не бывает! Никто не поверит.

– А ты так напиши, чтоб поверили. Ты можешь! Ты этот, как его – пассионарий! Гумилева читал? Льва, а?

Карамзин берет пиво у официанта, подмигивает мне:

– Вот так веселей. На поминках много водки я выпил, – заглядывает в кружку. – Отец твои сериалы любил, я ему в гроб их все положил. Но подумай теперь – как я мог составить программу, которая в мозг проникает?

– Ты все можешь, ты же заставил меня прыгнуть из окна.

– Мог бы не прыгать, ты сам захотел. Какая программа? Ты в это поверил? Хотя уже вырос. А я? Я просто сумасшедший из переулка Вечность, которого ты отчего-то слушал. С самого детства состою на учете. А к тебе я приехал в Москву, потому что соскучился, но нужен был повод, не идти же к другу с пустыми руками. И я на ходу сочинил ерунду. Но ты был не рад, такой теперь гад. Давай попрощаемся, тебе возвращаться пора, поезд пойдет через сорок восемь минут. Только знаешь – что?

– Что?

– Последнее самое.

– Говори.

– Закажи мне пива еще.

142

На Курском вокзале, под молитву безногого ветерана фальшивой войны, меня сотрясает звонок Йоргена. Можно не отвечать, можно сесть с инвалидом и подпеть ему, я совершенно свободен. Впереди Садовое кольцо, позади поезда, вверху сентябрьское небо, выбор огромен.

– Слушаю.

– Здравствуй, это я. Я насчет «Демиурга». Ты вроде мечтал его получить, ну?

– Не я, а Марк.

– Это вы между собой сами разберетесь. Мне ничего не пришлось делать, люди из Академии решили тебе его дать. Мне очень нужно, чтобы теперь ты пришел на церемонию. Пойми, я в этой системе остаюсь, мне с этими козлами еще жить и жить. Я больше ничего от тебя не требую, ну? Просто приди, выйди на сцену, получи приз и все. Ты можешь выполнить эту мою просьбу?

– Могу. Но там надо что-то сказать…

– Скажи – спасибо Йоргену. Ну?

– Скажу.

– Ты точно придешь?

– Точно.

– Машину прислать за тобой?

– Пришли, я теперь без велосипеда.