Пепел и снег

Не прошло и четверти часа, а уж наша пехота вновь изготовилась к бою. Очень злы были на россиян — не привыкли бегать. Отдышались, зарядили ружья, примкнули штыки. В атаку повёл генерал Компан. Но едва пехота высыпала из леса, русская артиллерия открыла такой ужасающий огонь, что колонны атакующих вновь смешались, а генерал — какая досада! — был ранен. И бросились бы наши храбрые пехотинцы врассыпную, если бы маршал Даву сам не поспешил повести их в бой. Он галопом промчался по полю, пересекая путь бегущим, прокричал что-то, блеснул сабелькой и поскакал рысью на флеши. Воодушевлённая пехота, более не обращая внимания на отчаянную стрельбу, ринулась за ним. Неприятельские ядра, выворачивая черно-рыжие пласты, бороздили поле в двух-трёх шагах от маршала. Даже издали было видно, как далеко в разные стороны разлетались комья земли. Наши сердца замирали. Маршал же был неуязвим, солнце сияло на его эполетах и золотом поясе. Герой, тысячу раз герой, с маршальским жезлом на батарею, с одной лишь верой в свою звезду — и в объятия смерти... Ядра ложились чуть не под ноги коню, но тот, удерживаемый сильной рукой, бежал ровно, будто земля не разверзалась то справа, то слева от него, будто ошмётки дёрна не ударяли ему в брюхо. Канонада русских орудий слилась в непрерывный гул; казалось, гул этот исходил отовсюду — гудела сама земля...

На правом фланге русских также развернулось горячее дело — курьеры доносили о том командирам. Но и без курьеров о новой баталии мог догадаться любой, кто с глазами: за Колочей земля, сёла, позиции неприятеля были в огне, в пороховом дыму; всё обозримое пространство пребывало в движении — скакали отряды всадников, перебежками в колоннах или в развёрнутом строю наступала пехота. Насколько я знаю, там начал сражение четвёртый корпус Евгения Богарне. Следует отдать должное гению императора: даже мы, его солдаты, до сих пор не знали направления главного удара...

Атака Даву удалась на славу. Пехота наша подошла наконец к русским позициям и после непродолжительной, но очень злой схватки выбила неприятеля с одной из флешей. Воспрявши духом от сего успеха, солдаты готовы были продолжить натиск, однако в этот злополучный момент под маршалом вдруг убило лошадь, а его самого контузило. Подоспевшие подкрепления россиян бросились в штыковую атаку и через минуту-другую им удалось потеснить наших возликовавших прежде времени пехотинцев. Едва познавшие сладостный миг победы, уже узревшие себя с лаврами на плечах, но сломленные решительным напором русских и бегущие, преследуемые лихими неприятельскими драгунами, полки Комиана в это время представляли собой не очень героическое зрелище и таяли на глазах. И мы отсекли драгун от преследуемых, и, задав дерзкому противнику (контратакующему мастерски) хорошую трёпку, отбросили его назад, к флешам, и показали, каковы на прочность французские сабли, — нанесли россиянам урон немалый.