Пепел короля, проклятого звездами

Мы одновременно сделали выпад. Наши мечи встретились вновь. Каждый удар был беспощадным. Я погрузилась в опьяняющий туман мести, и это ощущение мне очень понравилось. Каждая нанесенная Симону рана будоражила меня, словно глоток крепкой выпивки или дым дурманного зелья.

Однако Симон не сдавался.

Райн, окруженный ришанами, не мог мне помочь.

Симон перешел в наступление.

Впервые я ощутила страх, когда от его мощного удара во мне что-то хрустнуло. Я сумела парировать удар, но от боли, пронзившей тело, перехватило дыхание.

Это тебе не учебный поединок, который можно прервать, чтобы собраться с мыслями.

Атака Симона продолжалась. За первым мощным ударом последовали второй и третий. Вскоре я могла лишь уворачиваться, кое-как парируя его удары, и пятиться, чтобы не потерять равновесие. Но он все-таки вышиб меня.

С каждой секундой я все отчетливее сознавала, что проигрываю поединок.

Симон ранил меня в плечо, потом в руку и бедро. Боль, пронзавшая меня, была глубже телесной. Нас окружала его магия с отвратительным красным дымом. Покореженный кулон в его груди как-то странно вздрагивал.

Я ощущала холодную ярость Винсента, его потребность владычествовать. Все это билось внутри меня, не находя выхода. Магия Отнимающего сердца была сильной, но уступала зловещей магии Симона. Но магии ли? Я не знала, как назвать то, что он сделал с собой.

Уворачиваясь от очередного удара, я отпрыгнула назад и вдруг уперлась спиной в балконные перила. Как же я не рассчитала? Мне отсюда никуда не деться.

Жаркий ветер прижимал мои волосы к затылку и трепал узел, в который были стянуты волосы Симона. Выбившиеся пряди делали его облик еще чудовищнее. Симон навис надо мной. Окровавленные губы расплылись в улыбке.

Райн безотрывно смотрел на меня и пытался пробиться на помощь. Ему мешали ришанские солдаты. Он уложил одного, второго…

Ему не успеть.

Матерь милосердная, сейчас меня не станет.

«Но зато какая это будет смерть».

Не знаю, кто произнес эти слова: я или Винсент.

Пальцы Симона уперлись мне в подбородок и развернули лицом к нему, словно ему стало любопытно.

Его улыбка стала кислой.

– Человеческая девчонка. Всего-навсего.

«Умру сражаясь», – пообещала я себе, когда мы оба подняли мечи.

Его удар был сокрушительным.

Меня ослепил всплеск магии. От оглушающего треска зазвенело в ушах. Что-то острое полоснуло по мне, ранив в обе щеки и задев руки.

Я едва их ощутила, боль была во всем теле.

Симон пошатнулся, скрючился, но было слишком поздно.

Я тоже падала. Тело не рухнуло камнем вниз. Оно медленно перевалилось через перила. Последним, что я видела, были испуганные глаза Райна. Он вырвал меч из тела очередной жертвы и бросился ко мне.

Как же ему было страшно!

Я потянулась к нему, но это не спасло меня от падения.

Я плавала в невесомости, где перемешались миры.

В одном я слышала лишь крики, хлопки взрывов и отчаянные голоса, отдававшие приказы.

В другом – только отцовский голос из воспоминаний детства. Там я чувствовала лишь его руки, до боли обнимавшие меня. Но такой была любовь Винсента, спрятанная в острых кромках и всегда вызывающая боль.

«Я говорил тебе, чтобы не залезала так высоко, – сурово отчитывал он меня. – Сколько раз ты слышала от меня, что так делать нельзя?»

«Знаю, – хотела ответить я. – Прости. Ты был прав».

– Орайя!

Крик Райна рассек воздух, заглушив звуки погибающего королевства. Усилием воли я держала глаза открытыми, но видела лишь мелькающие цветные пятна.

Райн прыгнул следом за мной, расправив забрызганные кровью крылья. Его рука потянулась ко мне.

Что-то в его облике показалось очень знакомым. Память тут же выдала подсказку: картина, на которой был изображен умирающий ришанский воин с протянутой рукой. Я всегда думала, что изображенный хотел дотянуться до богов.

Райн хотел дотянуться до меня.

А потом все потемнело.

Глава шестидесятая

Райн

Отступление.

Я летел, неся в руках обмякшее тело Орайи, летел над полем битвы, где противник перемалывал наши силы. Из-за обилия крови я не мог понять, куда именно наносил удары Симон. Но его удары были сокрушительными.

Она не умерла.

Она никак не могла умереть.

Я ощущал биение ее сердца: медленное, слабое. Я отказывался допускать, что оно остановится. Такой вариант никуда не годился.

Она не умрет.

Я знал, что Симон тоже прыгнул с балкона. Не в погоню за нами, а чтобы примкнуть к битве. Я знал: едва он приземлится, сражение для всех нас кончится.

Отступление.

В гуще сражения я отыскал Вейла. Он расправлялся с ришанским солдатом, атаковавшим его с воздуха. Я окликнул его, не узнав собственного голоса. Вейл обернулся, взглянул на нас с Орайей и поморщился от ужаса.

Затем он посмотрел поверх моего плеча, и его глаза округлились.

Симон.

– Отступайте, – выдавил я. – Немедленно. Уведи всех, кого сможешь.

Я полетел дальше.

Мне требовалось место недалеко от Сивринажа. Безопасное, о котором никто не знает и где никто не станет искать Орайю. Место, где ей немедленно окажут помощь. После всего, через что мы с ней прошли, я не мог допустить, чтобы Орайя умерла у меня на руках.

Возвращаться в лагерь бесполезно. Там ей никто не поможет.