Пепел короля, проклятого звездами

Я себя обманывал. Врал самому себе.

Я сам хотел стать палачом Некулая.

И сегодня у меня была почти такая же возможность.

Первый раз, когда я ранил Симона в руку, и оттуда хлынула черно-красная кровь, я засмеялся. Громко, как безумец.

Это кровопускание пробудило что-то и во мне. Мой следующий удар был быстрее, жестче. Лезвие искало плоть Симона, как голодный зверь ищет добычу. Когда он сумел нанести ответный удар, я это едва почувствовал, обратив силу удара против него же.

Неистовство поединка настолько меня обуяло, что я далеко не сразу заметил некоторые странности. Казалось, Симона ничуть не пугали нанесенные мной раны. От очередного моего удара он покачнулся и попятился, но и тогда отнесся к этому как к пустяку.

Я толкнул его на стену. С моего меча срывались черные сполохи. Запах крови Симона будоражил мне ноздри.

Вот и все.

Прежде чем он умрет, я хотел заглянуть ему в глаза. Хотел насладиться этим зрелищем.

Хотел увидеть страх у него на лице, когда до него дошло, что раб, над которым он издевался двести лет назад, сейчас оборвет его жизнь.

Но, взглянув Симону в глаза, я не увидел страха. Я там вообще ничего не увидел. Пустые, налитые кровью глаза. Казалось, он смотрит не на меня, а сквозь меня на что-то невероятно далекое, словно за горизонтом.

В воздухе что-то угрюмо задребезжало, цепляясь за мою магию и проникая глубоко мне в жилы.

Я медлил. Внутри раздавался требовательный голос, повторявший: «Тут что-то не так».

Глянув поверх мускулистого плеча Симона, я вдруг заметил, как с внутренней стороны окна что-то мелькнуло.

Посреди пустого бального зала стоял Септимус и невозмутимо любовался нашим поединком. Он улыбнулся мне. От сигариллы, зажатой в зубах, лениво поднимался дымок.

Тут что-то не так.

Симон не пытался сопротивляться, хотя я прижал его к стене. Пульсация в воздухе становилась все ощутимее, а исходящий от нее звук – все громче. Непонятная рябь, взывавшая к моей магии, расширялась, как легкие на вдохе, и тащила меня к себе.

В голове начало проясняться. Я только сейчас по-настоящему увидел Симона.

На нем были традиционные ришанские боевые доспехи, сделанные с особой тщательностью. При этом он почему-то не застегнул их на груди, обнажив длинный треугольник кожи.

Кожа была испещрена черными пульсирующими жилами. Все эти жилы вели к куску странного сплава серебра и слоновой кости, вдавленного в тело Симона.

Зрелище было настолько нелепым и до такой степени чуждым, что я не сразу понял смысл. Потом до меня дошло.

Серебро было кулоном Винсента, расплавленным и измененным до неузнаваемости. Его густо покрывала кровь Симона.

А вкрапления слоновой кости были…

Зубами.

Зубами, вплавленными в металл.

В мозгу зазвучал голос Септимуса: «Мне удалось кое-что найти в Доме Крови. Зубы».

«Да что вообще можно сделать с зубами бога смерти?» – спросила тогда Орайя.

Я вдруг понял, для чего Септимусу понадобились зубы бога.

Они сделали Симона чудовищем.

Такая мысль мелькнула у меня, когда на лице Симона, забрызганном кровью, появилась леденящая улыбка.

Он нанес мне магический удар такой силы, что мир вокруг поменял очертания.

Глава пятьдесят девятая

Орайя

Я мчалась со всех ног.

Джесмин не могла догнать меня. Я бежала, не зная, куда направляюсь. Мной владела одна мысль: как можно быстрее выбраться на поверхность.

К счастью, мы находились почти у цели. Я чуть не заревела от радости, увидев впереди лестницу. Я помчалась вверх, добралась до двери, рванула ее и почти сразу поняла, где нахожусь. Это был нижний этаж замка. Здесь царил хаос. Звенела сталь, реками лилась кровь, и смерть подстерегала на каждом шагу. Кроверожденные, ришане, хиажи и демоны рвали друг друга в клочья.

Я едва все это замечала.

Мой путь лежал на самый верх замка, в бальный зал, к балкону, где не так давно я спасла Райну жизнь. Я не видела происходящего там, но чувствовала, что настоящий центр сражения находится на балконе.

Не успела я подумать, правильно ли поступаю, появившиеся крылья уже подняли меня в воздух.

Никогда еще я не летала так быстро. Я и не подозревала, что способна на это.

Я достигла балкона, и меня тут же отбросило…

Но что это за сила?

Чем-то она напоминала Астерис, однако была мощнее, и красная, а не черная. Казалось, она разорвала воздух в клочья и воссоздала заново. Ее атака длилась всего мгновение, я так ощутила. На то мгновение я словно лишилась сознания, а когда оно вернулось, крылья отказались мне повиноваться. Я стала падать.

Глотнув воздуха, я спохватилась и взмахнула крыльями. Это спасло меня от столкновения с колонной.

Я вновь поднялась к балкону.

Райн. Райн сошелся в поединке с… Матерь милосердная, неужели это был Симон? Как же он отличался от аристократа, которого я видела на свадебном торжестве. И не потому, что сейчас на нем был не дорогой камзол, а доспехи, и даже не из-за красных магических вихрей, окружавших его. Он ощущался иначе, словно его вытолкнуло за пределы, пересекать которые не позволено никому из смертных. Словно какая-то его часть вообще перестала существовать.

Каждая частица моего сознания противилась его присутствию.