Пепел Нетесаного трона. На руинах империи

Гвенна захлебнулась смешком – новый рывок чуть не отшвырнул ее обратно.

– Ну, непохоже, чтобы Джонон руководствовался манджарской мудростью.

Она хотела пошутить, но Дхар покачал головой:

– Со времен Гошанского договора аннурский флот не выходит за пределы моря Призраков. Ваш адмирал никогда не сталкивался с хамакшей.

– Шторма он видел.

– Таких – нет.

– Так плохо? – вскинула брови Гвенна.

Дхар смотрел на нее сквозь темноту.

– Вы молитесь, Гвенна Шарп?

Вопрос застал ее врасплох.

– Чаще бранюсь.

– Вы думаете, богам это приятно?

– Я думаю, богам делать нечего, только следить, как я выражаюсь.

Он кивнул так, будто это решало дело, закрыл глаза и, по манджарскому обычаю сложив ладони, стал молиться. Во всяком случае, так это выглядело. Гвенна видела, как шевелятся его губы, а слов не различала. Может быть, он тоже бранился по-своему.

– Плохо? – спросила Крыса, слепо таращась в темноту.

Свободной рукой Гвенна обняла девочку за плечи, стараясь, чтобы ее не так бросало при жестоком крене. Крыса дрожала.

– Это просто буря, – сказала она. – Просто буря.

В течение дня шторм все усиливался.

Там, наверху, ветер визжал в такелаже, снасти гудели, точно струны, и весь корабль стонал и дорожал, как плохо настроенный инструмент. На корме что-то сорвалось – ящик, сундук или бочонок – и каталось по палубе, с каждой волной ударяясь о переборки. Гвенна до смерти устала держаться за кольцо и держать Крысу, но отпустить было куда хуже. Пока «Заря» взбиралась на гребень волны, их с девочкой прижимало к кормовой переборке. Когда корабль слетал вниз, обе съезжали по палубе, становившейся круче Ромсдальской гряды. На другой стороне карцера так же колотило Бхума Дхара, тоже цеплявшегося за кольцо. Он вроде бы бросил молиться. Гвенна не знала, к добру это или к худу.

Ей было не до того, и все же она иногда ловила слухом отдельные голоса с верхней палубы.

– Крепи конец…

– Свет доброй Интарры…

– Джессик, сюда! Джессик…

– Человек за бортом!..

Последний крик будто ударил ее кулаком под дых. Она понятия не имела, кто свалился за борт, но вдруг явственно представила одинокого моряка, барахтающегося в огромном, пенистом, черном море. Люди говорили, что утонуть – легкая смерть. Ошибались. Каждому кадету кеттрал на учениях случалось тонуть. Это охренеть как больно.

Гвенна шевельнулась, пытаясь покрепче обхватить Крысу, и тут в лицо ей брызнуло теплой водой. Отплевываясь, она уставилась на Дхара, смахивавшего с лица мокрые волосы. Лило отовсюду сразу. Течь…

– Не повезло, – тихо заметил капитан.

Это было невероятное преуменьшение. Карцер располагался в глубине трюма, на три палубы от верхней, у самого киля. Если на них так льет, значит верхнюю палубу совсем затопило. Гвенна смотрела в потолок, пока корабль взбирался на следующую волну и заваливался вперед, скатываясь с другой стороны. Весь корпус содрогнулся, когда он зарылся носом, а потом медленно выровнялся.

– Слишком крутая волна, – сказал Дхар. – Если еще несколько раз так черпанет носом, развалится.

– Тут либо зарывайся носом, либо ударит в борт и опрокинет.

– Ему бы резать волны под углом, – покачал головой Дхар. – Слишком острый угол уведет под волну, слишком тупой завалит на борт. Чувствовать верный угол – особое искусство.

– Джонон – самоуверенный гад, но дело знает.

– Этого – не знает.

– Вы же не видите, что он делает.

– Чувствую. Он делает ошибки.

Манджари смотрел в темноту. Он не изменил позы, так и сидел: привалился к переборке, ухватив одной рукой кольцо, а ладонью другой упираясь в палубу, но что-то в нем выдавало готовность, как если бы он долго ждал этой минуты.

– Я могу спасти корабль.

– Как? Из карцера?

– Если поможете мне выбраться из карцера. Если проведете на мостик.

– Провести вас? – ответила Гвенна с лающим хохотом. – Думаете, я сидела бы здесь, если бы могла выбраться?

– Раньше не было смысла выходить, – кивнул манджари. – Теперь есть.

– Тем не менее перед нами все та же запертая дверь.

– Вы убили кеттрала. Вы пережили пятикратное килевание. Я не поверю, что дверь для вас – непреодолимое препятствие.

Гвенна было заспорила, но осеклась, закрыла глаза, приказала себе слушать. В устроенном на скорую руку втором карцере по ту сторону прохода приглушенно, испуганно переговаривались Паттик с Чо Лу. На палубе орали матросы, но ветер искажал слова. На самом краю слышимости звучали команды Джонона – тоже неразборчиво. А прямо за дверью – никого. Их не сторожили.