Пепел революции

Так и стоящий на берегу человек, смотрел в чистое безмятежное небо и мечтал о том, чтобы на горизонте появился парусник, который бы его принял в свою веселую команду, и они отправились открывать неведомые земли.

Конечно, была и другая причина его хорошего настроения. Он был в Крыму. Снова в Крыму, после многочисленных приключений, нескольких боев, бегства, победы, ночной погони в степи. Через столько недель он снова прибыл в Крым. Это ли не повод для радости?

Человек потянулся и задорно рассмеялся. Ему предстояло еще много часов идти пешком до ближайшего поселка по бесплодным солончакам. Если с ним что-то случится и он здесь погибнет, то никто не найдет, и только через много лет какой-то залетный путник обнаружит его кости, пожмет плечами и отправится дальше по своим делам.

Человек двинулся дальше. Боль в ноге уже давно не проходила, и он подозревал, что там что-то серьезное. Как только попаду в цивилизацию, дал он себе зарок, сразу отправлюсь к хорошему врачу, пусть осмотрит.

То тут, то там попадались небольшие холмы. Он давно читал, что когда века и века назад монголы вышли к границам Европы, в здешних степях уже жили кочевники, которые создали своеобразное государство и активно взаимодействовали с Русью и Византией. Пришельцы разбили местных жителей, и те, великолепные воины, бежали от врага со всей Великой степи, от Китая до Карпат, бежали сюда, к морю. Они знали, что только море может спасти их от этого лютого врага. Врага, перед которым склонилась вся Вселенная, и который боялся только одного — моря.

Тысячи и тысячи устремились в Крым, в свой последний оплот. Но они просчитались. Когда в здешних степях стало слишком много народа, начаоись голод и болезни, которые полностью уничтожили этот гордый и могучий народ. Потом путешественники, которые попадали в Крым, рассказывали, что от моря недружелюбного до моря гнилого, вся степь насколько хватало глаза, была покрыта костьми погибших, а оставшиеся продавали себя в рабство, чтобы хоть как-то спастись.

В этих курганах, как говорили, покоятся великие вожди этого народа, которых хоронили, когда люди еще могли кого-то хоронить. И, если раскопать, то можно найти бесценные сокровища. Человек прошел за полдня уже мимо доброй сотни курганов и думал, что даже если в одном из них покоится вождь народа, то если раскопать, можно стать неимоверно богатым.

Он шел и насвистывал песенку. Солнце поднималось все выше, вода у него закончилась много часов назад, нога практически онемела, а следов человеческой деятельности не было видно даже на горизонте. Действительно, о чем тут можно грустить?

Поздним вечером Кильчевский достиг, наконец, Джанкоя. С момента его последнего посещения, городок сильно изменился. Здесь, насколько можно было понять, теперь был оперативный тыл всех военных сил белых в Таврии. Городок был заполнен госпиталями, больницами, сотнями перевязанных людей. Постоянно подвозились по железной дороге какие-то грузы. Ходили суровые мрачные кавказцы, и вообще висела крайне тревожная атмосфера. Будто это был совсем другой город, когда он прибыл сюда в прошлой жизни.

Тогда у генерала Слащева сил было гораздо меньше, он прикрывал весь север полуострова, но солдаты и офицеры были спокойны. Они ведь знали, что на любую грубую силу красных, их гениальный безумец придумает какой-то невероятный ход, и враг будет разбит. Теперь же никакой гарантии не было. С фронта был постоянный непрекращающийся поток раненых, им навстречу постоянно шли новые пополнения, но инстинктивно всем разумным людям хотелось быть поближе к Севастополю, чтобы, когда красные все-таки перемолотят все силы белых, был хоть какой-то шанс на эвакуацию.

Здесь Кильчевский не собирался долго задерживаться. Он сел в пустой товарный вагон и отправился на юг, в Симферополь, чтобы сообщить господину Алексешенко предложение, которое выдвигают красные в лице Михаила Фрунзе. Он был, наверное, единственным, который воевал еще по старым традициям, благородным и честным. И все враги знали, что слово Фрунзе нерушимо и на него можно положиться полностью.

Предложение, конечно, было совершенно неожиданное, и даже опасное, а если вспомнить, что на Кубани Кильчевский не смог выполнить своего задания, хоть и не по своей воле, то можно было ждать, что Алексешенко в ярости может его просто испепелить.

Ну, в любом случае, это будет не самый плохой конец его жизни, можно было придумать и гораздо более страшные варианты.