Пепел революции

Но это еще не было самым страшным. У одной черной девочки, с невероятно красивыми и тонкими чертами лица, которая почти не могла двигаться, отсутствовала верхняя часть черепа и, как рассказали другие заключенные, из черепа девочки хозяйка ела горячий суп.

Горожане в ярости стали искать ее, но она исчезла. Никто ее в этом городе никогда не видел, а муж, под тяжестью увиденного, вышел на минуту в спальню и пустил себе пулю в лоб.

— А что, что с ней стало? — шепотом спросил один из юнкеров. В кают-компании висела мертвая тишина, которая прерывалась только скрипом балок.

— Никто точно не знает. Говорят, что она уехала во Францию, там ушла в женский монастырь и старалась замолить грехи. Так же рассказывают, но верить или нет — воля ваша, подтверждений нет, что когда она через несколько лет ехала уже глубокой старухой, обезумевшей от страха и преследований, через лес, то на нее напал дикий кабан. Люди не смогли найти ее тело, но по всему лесу оказалась разбрызгана кровь и ошмётки мяса. Французские полицейские сказали, что, судя по всему, скорее всего, женщина прожила еще много дней после нападения дикого зверя.

Я, как предыдущий рассказчик, никаких выводов или морали говорить не буду, думайте сами. Я даже не могу подтвердить, что все было именно так, как я поведал. Но рассказал все так, как рассказали мне люди, в честности который я не могу сомневаться.

Все молчали и думали о чем-то своем. Казалось, что после услышанной истории любые слова, которые только возможно произнести, будут неуместными и нелепыми. В тесной кают-компании все сидели не шелохнувшись, изредка вспыхивал огонек сигареты или трубки. Только старик прямо и твердо смотрел на Кильческого и едва заметно улыбался. Тот не понимал, почему он смотрит, и на всякий случай нащупал оружие в кармане, хоть и не чувствовал сейчас никаких потусторонних сил. Поймав взгляд, старик кивал и щурился, хотя, скорее всего, это было из-за тяжелого дыма в помещении.

Ночь приближалась к экватору, все впечатленные рассказом начинали немного дремать, и Кильчевский уже хотел пойти себе в каюту, как вдруг снаружи раздался грохот. Все немедленно проснулись и настороженно стали вслушиваться. Сперва, казалось, что где-то вдалеке гром, но когда прозвучали в ответ взрывы ближе, стало понятно, что это артиллерийская перестрелка. Встревоженные люди хотели уже высыпать на палубу, когда к ним спустился помощник капитана и сказал, что на суше идет какой-то бой, не понятно кто с кем, но транспорт вместе с эсминцем постараются пройти как можно более незаметно и быстро.

В кают-компании стало тихо. Кто сражается? С кем? Может, это красные пошли на штурм Одессы? Или белые контратакуют? Или две банды выясняют, кто на ближайший месяц будет хозяином Таврии? Нет, кажется, это не бандиты. Слишком крупные орудия стреляют, у мелких атаманов нет такого калибра. Вдали, но в пределах слышимости, застрочили пулеметы, и эхом донесся многочисленный рев сотен глоток. Нет, там что-то очень серьезное, очень напоминало бои германской войны, где огромные армии разворачивали тысячи чудовищных орудий, и сутками напролет обстреливали друг друга, но там были силы великих государств, а здесь никто не мог собрать значительных полков. Так, всякий сброд, которого бы раньше и на выстрел не подпустили к фронту.

Наступило затишье. Только люди подумали, что все стихло, как где-то совсем рядом с их кораблем плюхнулся снаряд и все многотонное железное тело сотряслось. Даже подумали, что в них попали и надо спасаться, но нет. Через минуту еще один снаряд упал возле них, на сей раз ближе к носу корабля. Пока не было понятно, стреляют ли целенаправленно по ним или это шальные снаряды, хотя, как можно стрелять по кораблю зимней ночью, который шел с выключенными огнями в нескольких километрах от берега?

Так думали пассажиры, однако, на ведущем эсминце решили иначе. Со стороны носа, в некотором отдалении раздался громкий выстрел, потом еще один, было ясно, что корабль, которых их сопровождал, решил больше не быть невидимым, а дать несколько предупредительных ударов для солидности. Несколько снарядов с берега снова упали в воду неподалеку от них. Да, теперь в них били целенаправленно, насколько это было возможно в текущих условиях. И скорее всего, это были красные, для которых любой корабль, достаточно большой, чтобы нести артиллерию, считался вражеским. Транспорт стал идти мористее, так, чтобы между ним и сушей находился эсминец и, судя по звукам где-то сзади, набирал ход, стараясь быстрее уйти из зоны обстрела.

Кильчевскому в голову пришла сумасшедшая мысль, что стреляют по транспорту из-за него, но он сразу же откинул эту мысль. Вряд ли, не весь же мир крутится вокруг его скромной персоны, идет страшная братоубийственная гражданская война, и бой на суше значит только подтверждает это. Выстрелы стали стихать где-то позади, эсминец больше не отвечал, и люди понемногу успокоились. Снова почти все заснули, а старик-рассказчик пересел поближе к Кильчевскому.