Пепел революции

— Cлащев, — задумчиво произнес Кильчевский. Что-то знакомое, вроде, кто-то мне про него уже рассказывал. А кто он?

— Он военный. Может, сейчас в Крыму или еще нет, ситуация так часто меняется. Но в ближайшее время он прибудет на полуостров. Генерал. Гениальный безумец. В общем, думаю, вы увидитесь.

— Простите, мы так и не представились. Меня зовут…

— Нет-нет-нет!-старик замахал руками. Зачем эти условности, эти клички. Вы знаете, что имена раньше давали, чтобы не обозначить себя, а чтобы скрыть свое истинное Я от злых духов? По сути, имя — это обман, сотрясание воздуха, слабое отражение. Зачем нам сейчас с вами имена? Мы честны друг с другом. Называйте меня, как хотите: Павлом, Сидором или Илией. Хотите, Медведем или Тумбочкой. Любые имена так же фальшивы, как и данное при рождении.

— Хорошо, господин… ээээ… Тумбочка. Позвольте узнать, куда вы направляетесь?

— А куда вы? Сейчас все мы идем на Севастополь. А потом… Кто знает, что будет потом? Может, на Кубань, может, в Париж.

— Как думаете, Одессу удержат?

— А как вы сами думаете? Связь по суше с Крымом уже прервана, мы с вами путешествуем по морю. В Одессе десятки тысяч офицеров, огромны склады боеприпасов, орудия, танки, аэропланы. Много продовольствия, угля. Худо-бедно заходят и уходят корабли из порта, есть связь с внешним миром. Но удержать? Точно нет.

— Я видел такое в городе. Офицеры или страшно пьют, или воруют, или шатаются без дела, если совсем тупые. Моральное разложение ужасное.

— Тут вы правы. Люди потеряли цель, стимул. Батальон красных легко бьет батальон белых, никогда не задумывались почему? У большевиков есть четкая программа. Правильна она или нет, это покажет время, но сейчас им есть, что сказать людям, чем поднять и зажечь сердца людей. Вот выбьем помещиков и буржуев из страны, поделим по справедливости все, и заживем. Будем не на кого-то работать, гнуть спину на скотов, которые нас угнетают, а на себя. И принимать решения будем тоже вместе. А вы мне можете сказать программу белых, чем они могут привлечь простой люд?

— Да они между собой разобраться не могут. Как только собираются в ресторане десяток офицеров, обязательно начнется хоть одна ссора. Ведь там и монархисты, которые мечтают о старом порядке, и те, кто призывает созвать второе Учредительное собрание, ведь идея-то верная, ее просто большевики испоганили. Есть эсеры и всякие другие непонятные, которые вроде за республику, а вроде и к старым порядкам. Вот простому селянину из-под Черкасс что может предложить такой человек? Бросай семью, хату и поле, и идем сражаться за единую и неделимую, святую Русь? За Отечество? За что тут сражаться, если он видит, что каждый день его грабят под разными лозунгами? Да плевать он хотел на единую и неделимую Россию, на империю! Он ничего не знает дальше Киева, ну есть еще Петроград и Москва, где большие начальники сидят, да без них-то и лучше.

— Тут мы с вами солидарны. Да пусть даже миллион офицеров соберется в Одессе, они ничего не смогут сделать с дивизией красных. Потому, что те дерутся за идею, а у белых идеи нет. Упомянутый вами селянин сражаться за то, чтобы все стало по-прежнему? Когда его давили процентой? Помните, кстати, начало германской войны? Помните, как внезапно исчезли золотые рубли и остались только бумажные? И цены резко выросли на все продукты и товары? Мужик, может, университетов и не кончал, но понимает, что где-то его обманули. Большая часть накоплений сгорела, а которая осталась-молниеносно слопали скакнувшие цены. И обманула старая власть, которую сейчас призывают восстановить.

Судя по всему, дело шло к утро, спящие начинали ворочаться. Кильчевский извинился и пошел проверить свою каюту, которая была набита деньгами. Все было в порядке, когда он вернулся, старик уже дремал, но услышав шаги встрепенулся.

— Ах, вот и вы. Ну что, как вы думаете, на нас донесут за такие разговоры куда надо, — старик улыбнулся.

Кильчевский обернулся и посмотрел на молодежь.

— Да нет, вроде, все спят. Хорошо им, все интересно, все бесстрашно. Всё на изломе, на нерве. Когда-то и я был таким.

— Ну что, вы и сейчас почти такой же молодой. Это я старик, которому не повезло на закате жизни увидеть, как все, что он знал рушится.

— Как думаете, как там в Крыму сейчас?

— Да что знать. Крым, простите-дыра. Он всегда был дырой, а сейчас особенно. Степи, горы. Полно беженцев. Думаю, примерно то же, что мы видели в Одессе, только более размазано на территории. А вы, простите, к знакомым или как все, как получится? Я просто думаю, что Севастополь сейчас забит людьми, а он сильно меньше Одессы.

— Я собственно…,-замялся Кильчевский. Собственно… меня пригласил один высокопоставленный человек, который сейчас в Крыму. Мы с ним не знакомы, но он откуда-то знает меня.

Старик бросил удивленный взгляд.

— И вы отправились? Странная история.