Пепел революции

— Ты не понимаешь?!-он перешел на крик. Меня могут убить в любой момент! Нефедова чуть не размазали сегодня, а он очень непростой человек. Но она уже поднялась с кровати и деловито скидывала вещи в чемоданы. Он еще несколько минут повозмущался и замолчал.

— Тебя не переубедишь, да?

Она недоуменно пожала плечами.

— Нет. Я вот думаю, что не жалко бросить здесь, ведь в аэроплан все на поместится.

— Какой аэроплан?

— Как какой? Мой. А ты думаешь на поезде бежать?

— Я пока не думал.

— А я подумала. Ты же сейчас хочешь уехать, ночью, а не завтра туда, куда озвучил. Я же правильно поняла?

Он улыбнулся и погладил ее по щеке.

— Ты молодец. Да, пусть все думают, что я от испуга вывалил свой маршрут и намерения.

Они оставили в номере почти все свои вещи, взяв только самое необходимое. Приехали посреди ночи на аэродром, где стоял аэроплан, заправились и взлетели. Решили, что им надо остановиться где-то в горном районе. Когда уже начинало светлеть, пилот заметила большую площадку в горах, где и приземлилась с огромным трудом. Они бежали из Севастополя, и это было самое главное! Теперь врагам их никогда не найти! Осталось самое простое — найти в зимний безлюдных горах удобное жилье.

Глава 10

Они отыскали неподалеку маленький городок и поселились в бывшем пансионе, небольшом, но очень уютном доме. Обслуживала их молодая женщина, экзотического вида и с сильным акцентом говорящая по-русски. Так продолжалась их совместная жизнь, недели сменялись неделями, жизнь постепенно перерастала в любовь, особенно на фоне того, что все, казалось, забыли про них. Не было ни военных, ни чародеев, будто весь мир забыл про маленький городок в горах.

Иногда он ездил инкогнито в Карасубазар и даже в Симферополь за новостями, и всегда привозил огромную кучу газет, журналов и книг, чтобы жизнь его спутницы не была такой тоскливой. Однажды он приехал страшно возбужденным.

— Представляешь, Одессу эвакуировали!

— Да ты что! И все сюда, в Крым?!

— Вроде, да. Ну, основная часть. Кто-то в Константинополь, кто-то еще куда. Но основная — тут.

— А как, что? Подробности?

— Да там мало что знают сами. Ну как всегда, полный бардак, брошено множество ценностей и людей, кораблей не хватало, была стрельба за места. Сейчас все сидят в Севастополе и думают, что делать дальше.

— А что для нас это значит?

— Для нас? Да почти ничего. Много новых ртов в Крыму, не знаю, справится ли он. Я купил патроны и револьверы на всякий случай. И еды всякой. А ты давно проверяла аэроплан?

— Неделю назад. Но там все хорошо, он надежно замаскирован. Думаешь, скоро надо будет им воспользоваться?

— Да нет, пока все спокойно. Но пусть будет наготове, мало ли что.

Она улыбнулась и поцеловала его в лоб.

— А ты знаешь, внизу-то на равнине, весна чувствуется! Цветочки и снег тает.

Они гуляли по зеленеющим лугам, смеялись и дегустировали местные сорта вина. Их никто не тревожил, Алексешенко про него, наверное, забыл, а Беляев, если еще не помер от старости, искал его совсем не там.

Их домработница, как выяснилось, была родом из Парагвая, и в чертах ее лица была заметна большая примесь индейской крови. Как они поняли из рассказа, она приплыла в Россию еще до войны в составе национального ансамбля, а когда наступил девятьсот четырнадцатый год, оказалось, что уехать из России никак не получается: север и запад блокировала Германия, юг-Турция, а разрешение на выезд через Владивосток не давала полиция по каким-то своим причинам.

Так она осталась в Крыму со своим маленьким сыном, который живо освоил русский язык и отличался от местной детворы только кофейным цветом кожи. Его в городке так и называли «наш индеец», и в детских играх ему всегда доставалась роль гордого и независимого вождя. Звали ее Изабелла, и она рассказывала о своей Родине, о величайшей катастрофе Парагвая полувековой давности.

То была война маленького государства с гигантами, в результате которой населения страны уменьшилось в несколько раз, а все мужчины погибли в боях.

Показывала предметы народного искусства, песни как своей страны, так и местных индейских племен. Но в основном она предпочитала проводить свободное время глядя в окно и тоскуя о своей далекой Родине.

Когда весна окончательно вступила в свои права, в воздухе появилась и стала носиться какая-то смутная тревога. Трудно сказать, что было ее источником, но чувствовали все. Ходили сплетни и слухи, что на Перекопе идут затяжные бои, и о конфликтах между генералом Слащевы и Врангелем, который сейчас руководил всеми силами в Крыму.

Кильчевского эта информация очень удивила, поскольку, Слащев и Алексешенко весьма высокого мнения был друг о друге. Или Врангель не так уж зависит от своего советника, как ему рассказывали.

В один из вечеров, когда они вернулись с прогулки, Кильчевский во время ужина сказал:

— Мне нужно в Севастополь.

Оксана промолчала.

— У меня там дела.

— Какие?

— Если Одесса эвакуирована, я должен найти Шемакова и отдать ему все деньги.