Пепел революции

Они вышли к одной из севастопольских бухт, где стояли небольшие рыболовецкие посудины. Растормошил одного из капитанов, от которого изрядно несло спиртом, через несколько минут, наконец, смог объяснить, чего хочет, дал стопку банкнот и тот мгновенно стал готовиться к выходу из порта. Как только посудина отошла от причала, на нем появилась какая-то суета. Люди, не понятно, правда, кто, бегали и грозили капитану кулаком и пытались организовать погоню. Но дым уже вовсю валил из трубы их кораблика, и он уверенно держало курс на открытое море.

Через некоторое время к Кильчевскому подошел Шемаков.

— Кто это был на причале?

— Черт его знает. Может агенты большевиков, кто следил за нами, может власти порта. Ясно одно, им бы я не хотел попасться в руки.

— А куда мы направляемся? Только не говори, что у тебя очередной гениальный план, и мы скоро будем в Одессе.

— Нет, я же не сумасшедший. Мы направляемся в Феодосию. Утром будем там. Или днем, посмотрим, на что способна эта скорлупка.

— А зачем нам туда? Ты там живешь?

— Нет, но оттуда ближе и безопаснее. Кстати, — Кильчевский внимательно посмотрел на спутника, — а где Изенбеков? Неужели, остался в Одессе?

— А, да, хотел тебе рассказать. С ним вообще какая-то чертовщина случилась. Помнишь, ту перестрелку, где тебя ранили? Он тоже получил очень тяжелое ранение и ему ампутировали руку. Потом тиф пришел. В общем, все думали, что он не выживет, и я в том числе. Был очень плох. А однажды я пришел к нему в госпиталь, а его нет. Я уж думал, что ушел в лучший мир, но сестра милосердия сказала, что к нему зашел какой-то человек, они переговорили, а потом Изенбеков встал и ушел. Я себе не представляю, как это возможно, если только накануне он был в бреду и не мог даже встать. А тут встал и ушел. Я попытался его найти, но тогда уже в городе был хаос и не отыскал. А почему ты о нем спросил?

— Он мертв.

— Что?! Откуда ты знаешь?! Как это случилось?!

— Я с ним столкнулся не так давно в Севастополе. Вернее, не так. Он искал меня, а наткнулся на одного человека. Искал, чтобы убить. Но, в итоге вышло так, что он сам погиб.

— Ты бредишь, Евгений. Изенбеков хотел тебя убить?! С чего это вдруг? Глупости не говори, и как он добрался при смерти до Севастополя?

— Это был он, я его узнал в лицо. И у него была ампутирована рука до локтя. Я был виновников его смерти, — Кильчевский печально посмотрел. Его нашли те люди, которые ищут меня и заставили его сделать это.

Холодок пробежал по спине Шемакова.

— Заставили? И меня могут заставить так?

— Могут. Это сложно объяснить, в общем, это был уже не совсем Изенбеков. Так или иначе, он погиб.

Глава 13

К полудню они действительно достигли Феодосии. Кильчевский колебался между тремя вариантами, что же сделать с капитаном. Если отпустить его, то сегодня же он попадет в руки тех, кто бегал по причалу, они его допросят и, если не найдут их секретное жилище, то изрядно сузят поиски. Поэтому, можно или воспользоваться скромными магическими силами и ввергнуть в сон на пару суток; или дать денег с условием, чтобы он немного пожил в Феодосии; или же просто застрелить. Кильчевский склонялся к наиболее радикальному варианту, но в итоге решил дать денег, чтобы капитан остался в Феодосии и сказал тому, что через три дня вернется и они отправятся обратно, за что получит еще. Да, он солгал, но этот маленький обман заставит капитана сидеть на месте не меньше недели и сохранит, по большому счету, ему жизнь.

Затем они с Шемаковым отправились в горы. Поднимаясь с побережья вверх, было отчетливо заметно, как они возвращаются в зиму, к сугробам и замерзшим ручейкам. Наконец к вечеру они добрались в маленький городок и Кильчевский чуть не бегом мчался в их дом, изрядно соскучившись за своей спутницей за время кругокрымского путешествия.

Однако, дома никого не было. Странно. Он обыскал все комнаты, но было пусто. Ну что ж, наверное, скоро придет. А пока можно было сделать то, ради чего собственно и приехал Шемаков. Были притащены ящики с деньгами и только сейчас до Кильчевского дошло.

— А ты как собираешься все забрать? У тебя же только одна сумка?

Шемаков уже деловито копался в ящиках и пересчитывал пачки.

— Ты как-то и не очень много взял. Впроголодь жил, что ли?

— Я не жрал одну черную икру каждый вечер в ресторанах, а старался не выделяться. Так куда заберешь-то все?

— Я и не собираюсь все брать. Смотри, — он встал с колен и отряхнулся. Я беру только самые ценные валюты, фунты и доллары. Остальную мелочевку, в том числе и рубли, оставляю тебе, они мне без надобности.

Кильчевский бросил взгляд на ящики. Да, их содержимое изрядно уменьшилось, а по ценности, наверное, раз в десять, но даже оставшееся составляло небольшое состояние, на которое можно скромно, но достойно, жить в какой-то из западных стран.

— Ты мне оставляешь? Ты серьезно? Я просто не могу поверить! Спасибо огромное!