Пепел революции

— Вот ты меня, Спиридон, подвел. На весь вокзал крикнул мою фамилию, а тут, уверен, не один агент большевиков ошивается.

— Ой, Евгений, я что-то не подумал. Действительно. Извини, как-то вырвалось от радости.

— Конечно, только теперь железная дорога для нас закрыта, придется по-другому. Ладно, чего уже там. Рассказывай! Что с тобой случилось, такой вид, будто в двух шагах от могилы!

— Да, есть такое. Тиф проклятый. Как ты уехал, начала эпидемия какая-то, да не обычной болезни, а какой-то особой. В общем, полгорода слегло, многие умерли, а самые стойкие вот только начали поправляться.

— Рассказывай, как ты. Как эвакуация прошла? Ты… ээээ… смог спасти то, что хотел?

— Только малую часть, почти все пришлось бросить. Но ничего, пока ты отдыхал в Крыму, я смог съездить в Румынию и что-то положить в тамошние банки.

— Это хорошо, правда. А я ведь ради тебя сюда приехал, искал тебя.

— Приехал? Ты не в Севастополе живешь?

— Нет. Я только вчера приехал сюда, когда узнал, что Одесса пала. И решил, что ты, наверное, будешь здесь.

— Я прибыл сюда, наверное, с неделю назад. Искал тебя, о тебе многие слышали или знали, но никто не мог сказать, куда ты делся в последние несколько недель. И я решил, что в любом случае, так или иначе, если ты будешь здесь, то будешь на вокзале, вот я и жил фактически здесь несколько дней. Почти потерял надежду и думал бросить все и отправиться в Румынию, но, к счастью, сегодня увидел тебя.

— Да, повезло. Ну, рассказывай, что там в Одессе происходило после моего отъезда.

— Ничего неожиданного. Красные все ближе подходили к городу, но на штурм не шли, что вполне разумно. Их слишком мало, а штурмовать огромный город, в котором сосредоточены кратно превосходящие их силы — это верх глупости. В общем, они поджимали и больше нагоняли страху. Англичане, который, как ты помнишь, курировали Одессу, не знали, что делать и рискнули поставить все на галичанскую армию.

— Чего? — Кильчевский недоверчиво хмыкнул, — на этих ряженых клоунов? Которые грабят музеи, чтобы поживиться саблями и шароварами, а о своей старине знают только из сказок Гоголя?

— Ну, белые юга совсем себя опозорили, когда бежали от самого Тамбова до Черного моря, а самостийники дали гарантию англичанам, что удержат город, если им передадут все военное имущество.

— Ты знаешь, я что-то не помню ни в Одессе, ни в окрестностях каких-то украинских дивизий. Неужели прорвались через территорию красных?

— Как бы ни так. Они были в городе, несколько сотен, правда, больных и раненых, лежали в госпиталях. Вот и все силы.

— Ну, а Шиллинг? Он же командовал всеми силами в городе, неужели просто так подчинился приказу какого-то залетного английского дипломата?

— Ой, не вспоминай нашего доблестного командующего, который всегда проигрывал и сбегал. Вот и сейчас, когда было полно сил в Одессе, главное, организоваться и перейти в наступление, он передал управление какому-то украинскому генералу Яхонтову, или как-то так, и ночью вместе со своим штабом погрузился на английский корабль и уплыл, как дерьмо при попутном ветре.

— Ну а потом? Только не говори мне, что украинцы поднялись, быстро организовали сопротивление и отбросили красных.

— Мечтай. Как только самостийники получили имущество, они тут же договорились со своими земляками из банд Котовского и впустили их в город. И, по большей части, отдали имущество красным, разворовав, конечно, самое ценное.

Кильчевский откинул голову и расхохотался.

— Узнаю сторонников независимой Украины и прочих петлюровцев. А с ними что стало? Распустили по домам?

— Как бы ни так! Украинцы вступили в ряды красной армии! Отдельным подразделением!

— Слушай, ну это уже какой-то высший пилотаж изворотливости и хитрости! Как они смогли?

— Вопрос не ко мне, я так не умею. Другое дело, как высокое руководство красной армии будет смотреть на этих персонажей, который за три года уже раз десять предавали своих и перебегали. Кстати, ты… эээ… сохранил то, что я тебе дал.

— Конечно, я за этим же и приехал в Севастополь, что надо отдать тебе все. Я там, правда, немного брал, но уменьшение в одном ящике практически не заметно, да ты и сам разрешил.

— Да не переживай, я так и думал же. Эх, теперь надо подумать, как это все переправить в какую-то из европейских стран. Есть пару мыслишек, конечно.

— Ладно, остальное расскажешь по дороге. Пойдем.

— Куда? Нам же поездом теперь нельзя.

— Идем за мной.

Они долго шли, петля по темным улочкам и пытаясь сбросить возможную слежку. Недавно прибывший Шемаков сразу заблудился и шел за Кильчевским, как потерявшийся щенок, а последний упорно продвигался в сторону порта. Выбраться из города, как в прошлый раз, точно не получится, у них нет ни аэроплана, ни летчика. Можно, конечно, и по обычной дороге, но зимней ночью это будет слишком долго и крайне неудобно, да и рискованно. Остаётся море.