Пепельная Луна

Катя теперь вздрагивала от каждого звонка. Даже ночью ей снилось, что звонит телефон, она просыпалась, вскакивала и долго смотрела на темный экран. Не веря самой себе, вновь и вновь проверяла пропущенные.

Она потеряла счет часам, и временами ей казалось, что это все длится и никак не может закончиться тот самый день, когда она выехала с Николиной Горы на работу, да так до нее и не доехала.

Ей два раза звонил майор Фадеев и что-то говорил про родственницу Этери. Кажется, сестру. Думая о своем, Катя никак не могла взять в толк, что он от нее хочет, и только соглашалась со всем сказанным, даже не пытаясь понять.

В один из таких тягучих однообразных дней, когда Катя ехала в больницу к утреннему выходу врача, ей позвонила Соня, не ночевавшая дома. Катю задевало, что дочь ни разу не попросила взять ее с собой в больницу, но она оправдывала ее тем, что в этом и правда не было смысла: толпа перед дверями кардиореанимации и так собиралась немаленькая.

– Соня, я за рулем, говори скорей, слушаю тебя!

– Муль, ма-ма, муль, – будто забулькало в трубке.

Соня уже давно не называла ее мамулей. Катя нетерпеливо потрясла телефон, словно в него попала вода.

– Соня, со связью что-то! Все у тебя хорошо? Ты где?

– Ле-ле-ле. С-у-у-у, – несвязно пробормотал телефон каким-то чужим голосом, лишь отдаленно напоминающим Сонин.

– Вот, опять ничего не слышу! Доеду и перезвоню, хорошо?

– Ма-ма-ма. Муууль!

– Перезвоню, говорю! Ты слышишь меня, слышишь? Я к бабушке еду!

Катя в сердцах кинула телефон на сиденье справа и чудом увернулась от лихача на «Мазде», резко перестраивавшегося из ряда в ряд.

На подъезде к больнице сердце ее теперь всегда замирало. Она медленно-медленно, словно крадучись, ехала сквозь зеленый массив, окружавший ЦКБ. Можно было не торопиться, ведь она всегда приезжала заранее.

Перезвонила Соне. Телефон ее не отвечал. У них был один оператор сотовой связи. «Прямо чертовщина какая-то», – подумала Катя и медленно пошла к главному входу.

В этот день тоже все было без изменений.

Глава 13. Танец огненных теней

Языки пламени беззвучно накидывались на черные сучья, уложенные в основание костра. Огонь разгорался в полной тишине, как будто все происходило под водой, глушащей звуки.

Тимур даже потряс головой, чтобы мир вокруг него снова зазвучал, но ничего не изменилось. Костер разгорался на глазах, а он стоял возле как вкопанный. Хотел, но не мог отойти, ноги будто вросли в землю. Но вот из-за тучи выплыла луна и осветила поляну мертвенным светом, и звуки тут же вернулись, набегая, толкаясь, словно спеша опередить друг друга и наверстать вынужденное безмолвие.

Огонь выл, хохотал, трещал, свистел, постукивал. Тимур чувствовал, что стоит тут не один, но беснующееся в темноте пламя не давало ему разглядеть чужое присутствие.

– Соня! Это ты? Где ты, Соня? – звал он, но не слышал сам себя из-за шума.

Наконец удалось преодолеть оцепенение, и Тимур побежал, но костер действовал на него как магнит – иначе как объяснить то, что бегал он по кругу?

В лунном свете мелькало лицо Сони, он оглядывался и звал ее, но Соня, видно, смеялась и не хотела выходить к костру. Она тоже двигалась по кругу, но не рядом, а в непроглядной тьме, которая стояла стеной за поляной, освещенной луной и костром. Она на миг появлялась из темноты и тут же снова исчезала, чтобы возникнуть вновь в другом месте.

Как два дервиша, они танцевали свой странный танец, кружились по схожим траекториям, но не пересекались.

Когда Тимур оказался совсем рядом с костром, отлетевшая искра больно обожгла грудь, как ужалила. Только тогда он оглядел себя и понял, что на нем нет одежды. Один амулет в виде проткнутого стрелой полумесяца на цепочке – подарок матери, который он носил не снимая. Он провел рукой по круглому медальону, как делал всегда, прося у высших сил защиты. Амулет был ледяным, хотя тело Тимура пылало от близости костра.

В следующее мгновение девичьи руки нежно оплели его торс, горячие и влажные губы скользнули по шее, щеке, подобрались к губам.

– Соня! – наконец-то он ухватил и крепко прижал к себе тоже нагое гибкое тело. Властно провел рукой по спине, задержался на талии, опустил руку ниже.

– Соня, Соня, Соня, – шипел костер и плевался искрами.

Девушка льнула к нему и казалась Тимуру горячим воском, который плавился в его руках. Он взял в обе ладони ее лицо и отстранил от себя, чтобы вглядеться в любимые черты.

Что-то взвизгнуло, зашипело. Отсветы пламени исказили черты.

– Леля! – в ужасе воскликнул Тимур. – Как ты? Почему ты?

Она ухмыльнулась и, не ответив, принялась кружить вокруг костра в бесстыдном танце. Именно так она танцевала на одной из вечеринок, где довелось побывать Тимуру. Как мог он спутать ее с Соней?

Вой, идущий из самого нутра костра, нарастал и в то же время куда-то звал Тимура, что-то напоминал, казался таким знакомым. Да это же телефон звонит! Тимур беспокойно похлопал себя по бокам, но откуда на голом теле взяться карманам?