Пепельнокрылые бабочки (СИ)

- Ты так и будешь сидеть? – мой голос звучит грубо, не так, как мне хотелось произнести. Она переводит на меня взгляд. Вновь начнет ругаться, что я такой бесчувственный. Ошибается ведь.

- Локи, - мое имя в её устах звучит прекрасно, и кроме него я не хочу что-либо слышать. Может, еще «мой бог». Именно её бог. Но она продолжает, хватаясь за мою ладонь. – Что же мне теперь делать?

- Идти за мной, - ответ приходит сам. Она удивленно щурится. Ищет подвох? Что ж, мудрое решение. Смертная качает головой, уходя от моего прикосновения к её щеке, и встает.

- Нет. Довольно. Я устала, слышишь? – её интонации начинают меняться, предвещая новую истерику. Пусть, я послушаю, мне не жалко. Вот только это в очередной раз повредит её психику, сломает окончательно. Она ходит кругами, не прекращая говорить и проклинать меня. Пусть…

- …сломал. Именно ты, слышишь, Локи?! Ты разрушил мою жизнь!

Больше она не говорит ни слова. Сделать этого не позволяет ей моя рука, которая сжимает горло. Я чувствую, как бьется артерия, как горячая кровь течет по ней. Вижу, как серые глаза озлобленно смотрят на меня, но в их уголках уже зарождаются соленые капли отчаяния. Слышу хрипы, вырывающиеся их приоткрытых губ. Вторую руку тяготит скипетр, и я понимаю – час настал.

- Отныне твое сердце будет отдано силе, которая поведет к…

Замолкаю, видя, что скипетр совершенно не реагирует. Подношу его ближе, касаясь впадинки между грудями смертной. Не выходит. Она тихо смеется, и в отражении её слез я замечаю, что мои глаза сейчас распахнуты в немом удивлении.

- Мое сердце не может быть отданным дважды… - шепчет она.

- И кому же принадлежит твое сердце? – разжимаю пальцы, и скипетр выпадает из них, звонко брякнув. Пальцами размазываю её слезы, наклоняясь, и некоторые просто сцеловываю. Она крепко держится за мои запястья, продолжая плакать и молчать. Да и зачем сейчас слова, если и так предельно ясно, что сердце смертной теперь бьется и в моей груди.

========== Дело № 37. Вопросы без ответов, ответы без вопросов. ==========

Терять близкого человека, которого вот-вот приобрел - не сложно. Это омерзительно, несправедливо, ужасно, но никоим образом не сложно. Порядком сложнее научиться не думать о том, что его нет. Обрывать на слоге его имя. Одергивать себя, когда рука тянется к телефону в надежде, что на том конце за монотонными гудками раздадутся такие знакомые нотки голоса. Можно жить дальше, но зачем? Месть, если она возможна, не всегда уместна. А если мстить некому? Единственный выход – жить дальше, жить ради себя. Так, чтобы счастливая улыбка никогда не сходила с уст, и тот, потерянный, видел её с небес и радовался не меньше.

Отныне моим дневником стала не та тонкая тетрадь, а толстая, с плотными листами и кожаным переплетом, книга. Где достал её Локи (а это был, вероятней всего, он, так как раньше я книгу эту не видела), я не знала, но была благодарна, имея возможность записывать свои мысли. Как говорила Хоуп – «Если не с кем ими поделиться, запиши на бумагу. Она примет всё». И доктор была так права. Я, конечно, могла бы попытаться поговорить по душам с трикстером, ибо это у нас стало хоть как-то, но получаться. Но не была уверена, что он подставит свою жилетку, чтобы я в неё выплакалась. Оставалось лишь одно – марать листы своим малоразборчивым почерком, выплескивая на неё все свои думы.