Пепельные цветы

– Н-нужно, – вздохнул хромой, опуская голову.

– Вот и думай, – подытожил Маклахен. – Куриц уже всех порубил… Одна корова и осталась. Знал бы, что так будет, ни за что не продал бы свиней. Чёрт же вас всех принёс на мою голову! Не прокормишь такую ораву…

– Н-недолго осталось.

– Да уж скорей бы! – криво усмехнулся Маклахен.

– Л-лучше мы съедим, чем к-ки-итаёзы.

– До этого не дойдёт, – покачал головой хозяин. – Радио не слушаешь, что ли? Они ультиматум поставили: если Англия до первого июля не сдастся, будет атомная бомбардировка.

Нерешительно и тихонько вошла Меган, встала у двери, сложив на переднике руки, поглядывая на мужчин.

– Ну, что встала? – обратился к ней Пирс Маклахен. – Чего уши развесила? Заняться больше нечем?

– Устала я что-то, – вздохнула Меган. – Ноги не держат совсем. Не заболеть бы.

– Только попробуй! – пригрозил он. – И не думай, что тебе позволят лежать.

– Да разве ж я… – промямлила его жена. – Нет, господин Маклахен.

– То-то же, – кивнул он.

– Я пришла спросить: что готовить-то будем?

– Картошку вари, – велел Маклахен. – Хватит им жировать. Пусть отдохнут немного.

– К-кэ-э-ролика! – вступил Деллахи.

Меган взглянула на рыжего, перевела вопросительный взгляд на мужа. Тот, досадливо поморщившись, недовольно бросил:

– Делай, что тебе велено.

– А сколько картофелин? – уточнила Меган.

– Тебе сказали крола готовить! – взъярился Пирс Маклахен. – И лапши сделай.

– Простите, господин Маклахен, – поникла Меган. – Я не поняла, видать.

– А когда ты понимала-то, дура! Пшла вон.

Жена неуверенно поклонилась, засуетилась, торопясь скрыться за дверью.

– Она же т-твоя же-е-жена! – произнёс хромой с брезгливостью глядя на Маклахена.

– Спасибо тебе, что сказал, а то я и не знал бы сроду, – усмехнулся тот.

– Ну т-ты и тварь, – покачал головой Деллахи

Он тяжело поднялся и поковылял к двери на улицу. Остановился у двери, сказал, не оборачиваясь:

– Она б-будет жить в моей к-кэ-э-комнате. А мне дашь д-дэ-э-ругую. Я за-за-а-плачу.

И вышел.

– Тварь, – покачал Пирс Маклахен головой ему вслед. – Тварь, говоришь?.. А сам-то ты кто, душегуб?

А интересно, – подумал, – кто она ему? Чего он так за неё упирается? Бес в ребро? Или..? Денег-то у него несчитано, много денежек. Вот подрезать бы… Вот только кому они скоро будут нужны, бумажки эти. Все скоро сдохнем… Мясо, гляди-ка, ей… Не-ет, что-то здесь не то… Цыганка ещё эта… Тварь, говоришь?.. Подожди, я тебе дам "тварь"!

Бормоча, он подошёл к радио, щёлкнул переключателем. Ну, давай, Джонс, сбреши чего-нибудь. Идиот… Не в отца пошёл.

"А сейчас на волнах радио "Дредноут", – охотно затараторил Кевин Джонс, – интервью со звездой шоу "О том, о сём" Лайзой Борделли. Если вы помните, ребята, любому мылу Лайза предпочитает "Уайт гард". И это неслучайно, я думаю. Впрочем, обо всём по-порядку.

– Здравствуй, Лайза.

– Привет. Хи-хи.

– Вчера, в шоу "О том, о сём" ты сказала, что китайцы никогда не посмеют бомбить Рим, а сегодня…

– Ой, ребята, и вы туда же! Ну сколько уже можно о войне, а? Давайте о чём-нибудь повеселее.

– Можем, поговорить о грядущих выборах, хе-хе.

– Хи-хи.

– Кстати, о выборах. Как ты думаешь, какие шансы у Фила Подни? Согласно последним статистичес…

– А кто это?

– Э-э… Фил Подни?

– Ну да.

– А чёрт его знает, ха-ха.

– Ха-ха-ха! Балдёжно!"

Идиоты!

Плюнув, Маклахен выключил этот проклятый говорильник, в приступе ярости ударил по нему кулаком.

Идиоты! Идиоты! Животные… Жизнь просрали, проболтали, проиграли, про… И всё им ля-ля-тополя, засранцам!..

Сзади послышались осторожные негромкие шаги.

Пирс Маклахен обернулся.

– Чтоб тебя! – недовольно изрёк он. – Чего надо?

Джайя стояла в нескольких шагах от него, смотрела внимательно и жалостливо.

– Да ничего, мой хороший, – отозвалась она. – Думала, здесь есть кто.

– Никого, – бросил он. – Проваливай.

– Вижу, что никого.

– Проваливай, тебе сказано!

– Зачем боишься меня, скажи? – вдруг спросила она и даже, кажется, движение сделала – подойти ближе. Да не решилась.

– Чего-о? – протянул он.

– Вижу. Всё вижу, – забормотала чёртова баба. – Проклятье на тебе. Цыганка прокляла тебя. Хочешь, отведу? Цыганка прокляла, цыганка и отведёт проклятье.

– Иди к дьяволу! – рявкнул Маклахен.

– Как звали её, скажи?

Откуда это отребье узнала? – задумался Маклахен. – Точно, есть в них что-то, в этих тварях подзаборных. А может, и не сама она рассмотрела. Они же все друг друга знают. Шепнула одна другой, что, дескать, есть такой Пирс Маклахен, на острове… Чёрт их знает…

– Я у неё имя не спрашивал, – буркнул он.

– На чём прокляла тебя она? – не отставала цыганка.

– Чего?

– Что сделал ей? На чём проклятье было?

– Мальца её задавил.

– Что сказала она?

Что сказала?.. Что, он ещё должен вспоминать всю ту погань, что несла эта черномазая, сидя над своим дохлым последышем? Вспоминать, тебе, дряни, в удовольствие, себе в унижение?.. Сейчас, ага… Что сказала…

– Иди к дьяволу! – рявкнул он. – Всё отродье ваше гнусное, вшивое, идите к дьяволу! Ненавижу вас!