Пепельные цветы

Едва вошли в гостиную, Маклахен сразу увидел её. Цыганка. Тут даже и сомнений никаких. Цыганка.

Он сплюнул под ноги, проводил взглядом жену, которая тихо и торопливо исчезла в коридоре. Снова перевёл взгляд на цыганку. Та не сводила с его лица чёрных глаз, губы её поджались, сложились в тонкую ниточку.

Ну и что ты, дрянь, делаешь в отеле Пирса Маклахена? Что ты поджимаешь губы свои? Что ты там шепчешь, цыганщина проклятая?

– Ты кто? – мрачно бросил он черномазой в наступившей полной тишине.

– Джайя меня зовут, – отозвалась та. – Пожить у тебя хочу, мой хороший.

– Выбирай слова! – набычившись, процедил он. – Ты кто?

– Джайя меня зовут, мой золотой.

– Плевать мне, как тебя зовут! – вскипел Маклахен. – Цыганка?

– Цыганка.

– Убирайся отсюда.

– Куда же это?

– Куда хочешь, мне дела нет. Проваливай сейчас же!

– Почему? У меня есть деньги.

– Плевать! – взревел Маклахен. – Я сказал, проваливай, или я за себя не отвечаю!

– Эй, остынь х-хозяин.

Хромой произнёс это спокойно и негромко, как будто просто дал добрый совет своему приятелю. Маклахен вздрогнул, перевёл на заику взгляд.

– Здесь я хозяин, – сказал он почти по слогам.

– Вот ты и остынь, – кивнул Деллахи.

– А ты кто таков, чтобы мне указывать?

– Ш-шон Д-д-дэ-э… Деллахи.

Внутри Пирса Маклахена извергался вулкан, кипели гейзеры, полыхали молнии и рокотал гром, но говорить он старался спокойней. С Деллахи ссориться пока никакого резона не было. Нет, конечно он его не боялся – да ни в одном глазу! Придёт ещё его время, этого рыжего, придёт… Сыграет весло по его голове, или ружьё громыхнёт в спину. Подожди, хромой чёрт, подожди, будет тебе солоно… А покуда поговори ещё, покомандуй, поюродствуй тут. Пирс Маклахен умеет быть терпеливым…

– Здесь я решаю, кто будет жить в моём отеле, а кто нет, – сказал он почти спокойно. И лишь усмешка бегала по его губам, выдавая кипящую ярость.

– Вот и д-давай, ре-е-решай, – кивнул хромой. – Т-только смотри, реши п-п-пэ-э-равильно.

– Ты о чём это, а? – прищурился Пирс Маклахен.

– Д-дашь ей к-ключ? – не заметил рыжий его упрямого и гневного прищура. – Д-договоримся.

Они несколько минут мерились взглядами. Наконец Маклахен отвёл глаза. Хромой был силён, очевидно силён. Задавить такого, как дурака Ллойда или того идиота с трубкой, Липси, – не получится. Маклахен силён, может нахрапом взять кого угодно, а не сможет нахрапом, так сила в руках тоже ещё ого-го. Но с этим – не пройдёт. Этого надо осторожно, с хитрецой.

– Не дам, – выдавил хозяин. – Будет жить в… в бельевой. И чтоб я лишний раз тебя не видел, цыганское отродье!

– Парома больше не будет, – непонятно произнесла Джайя. Намёком каким-то… Но на что намекала эта черномазая крыса, Маклахен не понял. Да и не хотел понимать. Плевал он на намёки всякого цыганского отребья!

– Тебя не спрашивают! – бросил он.

– Хорошо. Тогда я пошла, – засуетилась Джайя. – Вещей-то у меня нет, одна сумка полупустая.

– Я провожу вас, Джайя, – подскочила эта худосочная, как её, что живёт на верстаке.

– И я тоже, – поднялась вторая, Беатрис. – Пусть мужчины поговорят о делах.

Чёртовы бабы. Проваливайте, все проваливайте.

– Ты сделала, что я велел? – вспомнил он, обращаясь к Беатрис.

– Ой, морковь… – спохватилась та. – Я сейчас, я быстро…

Она, отворачиваясь, протиснулась мимо Пирса Маклахена и исчезла за дверью.

– Я помогу Беатрис, – промямлил дурачок, направляясь следом за девкой.

Хе-хе… Бедолага… Уже даже Пирсу Маклахену видно, как этот юродивый поглядывает на девку. Да только ты ж дурак, парень, и ничего тебе не светит. Такая баба вряд ли станет размениваться на идиотов… А с другой стороны… бабы – дуры же, кому не известно… А с третьей стороны – Пирсу Маклахену плевать на вас на всех.

– Джайя, идёмте, – пигалица торопливо подхватила с дивана свою вышивку. Цыганка двинулась за ней, не сводя косого взгляда с Маклахена. Ах ты ж дрянь! Ты не сглазить ли хочешь, а?!

Они с Деллахи остались одни. Пирс Маклахен подошёл к дивану, тяжело опустился на него, достал кисет, принялся скручивать раскурку.

– Заплатишь мне за черномазую, – сказал, не глядя на хромого. – Двадцать пять. Твоя прихоть. Если б не ты, вылетела бы она отсюда в секунду. Не хочешь платить – так и будет.

Заика пожал плечами, достал бумажник, бросил деньги на стол.

– П-принёс? – спросил он, когда Маклахен, пыхтя, раскурил самокрутку.

Пирс выпустил густую струю синевато-серого дыма, отрицательно покачал головой.

– Нет мяса. По тридцать пять уже мясо. Курицу одну взяли да кролика.

– Знал бы, д-дал бы больше. Режь к-кэ-э-корову.

Рыжий гад разнюхал про Моуи ещё два дня назад. Пройдоха хромой! Веслом бы тебя по башке там же, возле коровника…

– Нет! – жёстко возразил Пирс Маклахен. – В среду опять будет паром.

– Н-не будет, – покачал головой Деллахи. – Т-ты же слышал, что с-сэ-э-сказала ц-цыганка.

– Плевать мне на бредни этой полоумной старухи! – оскалился Маклахен.

– Режь, – наставивал хромой.

– Нет! Неизвестно, сколько ещё всё это продлится. На рыбе пока пересидим, рыбы вокруг – как воды.

– Ей н-нужно м-мясо, – произнёс Деллахи.

– Мясо… А молоко? Молоко ей не нужно?