Пепельные цветы

– Я теряюсь, – произнесла она. – Милый?

Ллойд пожал плечами.

– Ну, не знаю… Может быть, пусть Липси сходит сначала?

– Н-нет, – покачал головой Деллахи. – Это с-сэ-э-мертельно опасно.

Хлопнула дверь. На лестнице ведущей сверху в подвал, послышались тяжёлые шаги и одышка, по которым сразу можно было узнать хозяина.

Пригнувшись, Пирс Маклахен, ступил под низкую притолоку входа, замер, обвёл помещение своим ничего, кроме отвращения, не выражающим взглядом.

– Ну, как там, мистер Маклахен? – обратился к нему Липси. – Я хочу выйти прогуляться.

– Шагай, – равнодушно бросил Маклахен, даже не взглянув на него.

– Как там Джайя? – спросила Гленда.

– Понятия не имею, – ощерился хозяин. – Плевать мне на эту чёртову бродяжку.

– А Меган? – подала голос Беатрис. – Ей лучше?

– Меган-то?.. – Маклахен прошёл к "столу", лавируя между кучами хлама и телами сидящих на матрасах затворников. Опустился на ящик, заменяющий табурет. – Да, ей лучше, – кивнул он. – Гораздо лучше.

– Славно! – воскликнула Гленда. – Значит, наверху действительно безопасно? Нам, наверное, можно выйти из этого ужас… из этого душного подвала?

– Ей теперь совсем хорошо, – продолжал хозяин, не слушая и не слыша. – Можно только позавидовать ей.

– В смысле? – произнесла Беатрис с напряжением.

Липси тоже почудилось в голосе хозяина что-то недоброе и злое. Впрочем, это была его обычная интонация.

– Что – в смысле? – хозяин бросил на Беатрис раздражённый взгляд. – Сдохла она, какой тебе ещё смысл.

– Что?!

– Как?! – выдохнула Гленда. – Ужас какой!

– Как, как – обычно, – пожал плечами Маклахен. – Сегодня ночью и сдохла. С утра я её похоронил.

– Бог мой! – прошептала Беатрис.

– Бог – общий, дорогая, уверяю тебя, – вставил Ллойд.

– Да заткнись ты, олух! – огрызнулась Беатрис. И тут же повернулась к Ллойду, обняла, потянула его голову к своей груди. – Ой… Прости, прости, милый!

Лицо Ллойда нахмурилось, как у обиженного ребёнка, готового заплакать. Он упирался, отворачивался от ласки Беатрис. А она гладила его по голове, целовала надувшиеся обидой щёки.

– Ну прости, мой милый, – шептала она. – Это нервы… Но ты тоже хорош! Нашёл время для своих шуточек!

– Ну и ничего, – бормотал Ллойд, отводя глаза. – Ничего. Подумаешь.

– Но как же… – произнесла Гленда, отирая набежавшие слёзы. – Почему вы ничего нам не сказали, мистер Маклахен? Мы бы помогли похоронить Меган.

– Нашлась помощница! – усмехнулся Пирс Маклахен. – Тебя саму хоронить впору.

– Да что вы такое говорите! – вскричала Беатрис, отпуская Ллойда. – Какой же вы всё-таки… противный, злой человек!

– Что есть, то и говорю, – не унимался хозяин. – Вы на неё посмотрите: тоща, как соломина.

– Я правда сильно похудела? – опасливо повернулась Гленда к Беатрис.

– Нет, дорогая, успокойся, – покачала головой та, не сводя с Маклахена яростного взгляда. – Мы все исхудали за это время. С таким… с таким замечательным содержанием в этом… отеле. Ты похудела ничуть не больше других, не беспокойся.

– Меня вчера мутило, – вздохнула Гленда. – И ещё была… Впрочем, не важно.

– В твоём положении это бывает, милая, – успокоила Беатрис. – Ничего страшного. Всё будет хорошо, поверь.

– Да, всё будет просто здорово! – зло расхохотался Пирс Маклахен.

– Пойду-ка я, все же, схожу наверх, – Липси обвёл всех взглядом.

– Ага, сходи, – бросил Маклахен.

– А что, не советуете?

– Да плевать. Я пришёл сказать, что сегодня заработало радио. Три дня молчало, а сегодня заработало.

– Здорово! – воскликнула Гленда. – Значит, всё хорошо!

– Что там? Какие новости? – оживилась Беатрис.

– Да ничего там, – отозвался Маклахен. – Англию разнесли к чертям собачьим. Говорят, американцы вступили в войну и ударили по Кубе, по русским и по узкоглазым. Каша, в общем. Земля ходуном ходит, говорят, и вот-вот слезет с этой, как её… с орбиты. Говорят, калиматическое оружие применили ещё.

– К-кэ-э-лиматическое, – поправил Деллахи.

– Ну ккэлиматическое, мне без разницы, – даже не взглянул на него хозяин. – У русских и ещё где-то, в нескольких местах, земля лопнула после землетрясений. В Исландии вулкан загулял… Сейчас, говорят, русские из войны выбыли, а вся заваруха теперь идёт между штатами и узкоглазыми. Вот так-то.

– Ну, теперь всё будет как надо, – кивнул Липси. – Давно пора было штатам навести порядок.

– К-конечно, – вставил Деллахи. – Они н-нэ-э-наведут.

– Я что-то не то сказал? – смутился Липси, уловив в его голосе насмешку.

– Да уж, – засмеялся Маклахен, – если янки за дело взялись, пиши пропало. Видать, им где-то хвост прищемили, раз они ввязались. А то всё ждали, пока европцы с азиатами друг друга в пыль переработают.

– Ну-у, не знаю, – пожал плечами Липси.

– А не знаешь, так и нечего язык чесать, – усмехнулся Маклахен.

Он кряхтя поднялся и пошёл к лестнице наверх.

– Жрать нечего, – бросил на ходу. – Я вам готовить не собираюсь – не кухарка. И это… Коровку мою… Моуи… я вам не отдам. Это всё, что у меня осталось. От Меган.

Скрылся, яростно хлопнув дверью.

Нид Липси постоял в раздумье, глянул на остальных и тоже двинулся наверх.

– Липси? – позвала Беатрис.