Пепельные цветы

— Кому нужно сбрасывать бомбу на гостиницу на мизерном островке! — рассмеялся Ллойд. — Да весь этот остров вместе с пансионом стоит в тысячу раз меньше одной бомбы!

— С отелем, Ллойд, с отелем, — уже привычно поправила Гленда.

— Думаете не сбросят? — произнесла Беатрис, продолжая любоваться салфеткой.

— Да полно вам! — отмахнулся Ллойд. — Пустяки это всё. Давайте лучше играть в домино.

— С вами невозможно играть, — улыбнулась Гленда. — Вы жульничаете.

— Я не могу сейчас играть, — покачала головой Беатрис. — Хозяин велел мне прополоть три грядки моркови. А я ещё и не начинала. Вообще, мне кажется, я скоро стану заправской огородницей.

— Тогда мы позовём Липси, — сказал Ллойд.

— Да он ещё больший жулик, чем вы! — рассмеялась Гленда.

— Липси чинит сарай, — поведала Беатрис. — Вернее, он пытается починить сарай. Но у него, кажется, ничего не получается. Хозяин опять ему задаст.

При этих словах Гленда вспомнила, какой разгон устроил Маклахен, когда Липси что-то там напортачил с беседкой, которую ему было велено поправить.

— Тогда позовём Деллахи, — не унимался Ллойд.

— Ой нет, только не Деллахи! — возразила Гленда. — У меня от одного его взгляда мороз по коже. Страшноватый тип. Есть в нём что-то такое…

— От преступника, — подхватила Беатрис.

— Пожалуй, — прошептала Гленда.

— Мир вам! — произнёс чей-то голос.

За оживлённой беседой они и не услышали, как с улицы в гостиную кто-то вошёл. Этим кем-то была пожилая женщина в традиционной цыганской одежде, в цветастой юбке и не менее разноцветной косынке, перехватившей чёрные как смоль волосы.

— Мир вам! — повторила она, когда три удивлённых лица повернулись к ней. — А меня Джайя зовут.

— Какой уж тут мир… — пробормотала Беатрис.

— Вы с того света? — улыбнулась Гленда.

— Умеете играть в домино? — вопросил Ллойд.

— Похоже, что — с того, — кивнула цыганка на вопрос Гленды и тоже улыбнулась. Зубы у неё были на удивление хороши, несмотря на преклонный возраст. — Не умею, — повернулась к Ллойду.

— А что вы умеете? — спросил тот. — Здесь все должны что-нибудь уметь. Так решил хозяин отеля.

— Я гадать умею, — с готовностью отозвалась цыганка. — Хочешь, погадаю тебе, мой золотой?

— Ой, как интересно! — воскликнула Гленда, откладывая шитьё и хлопая в ладоши. — Погадайте ему, правда!

— Да, — поддержала Беатрис. — Нам всем погадайте.

— Мне — не надо, — испугался Ллойд.

— Почему? — цыганка бросила на него удивлённый взгляд.

— Я атеист, — смущённо отозвался тот и на всякий случай отошёл подальше, к двери.

— Ты не атеист, улыбнулась Джайя. — Ты — аметист.

— Это в каком смысле? — подозрительно свёл брови Ллойд.

— Апостольский камень, — пояснила цыганка.

— Не понимаю, — мотнул головой молодой человек.

Гленда попыталась припомнить, в какой связи аметист называется апостольским камнем. Что так оно и есть, она точно знала. А вот почему его так называют — забыла.

— И не надо тебе понимать, мой хороший, — молвила цыганка Ллойду. — Мало ли что сболтнёт старая Джайя.

— Тогда зачем же сбалтываете, если даже понимать это не обязательно? — проворчал тот.

— Ну, я же цыганка, — улыбнулась Джайя. — Должна говорить разные загадочные вещи.

— А-а, — понимающе кивнул Ллойд. — Традиция такая.

— А погадайте мне! — Гленда протянула Джайе ладошку. — Пожалуйста.

— И мне погадайте! — встрепенулась Беатрис.

Джайя кивнула, подошла к Гленде, взяла её ладонь в свои смуглые, прокопчённые временем и кострами, морщинистые руки.

— Ай, мэ бибахталы! — воскликнула она через минуту. — Сэр пхэнава лакэ?!

— Что? — подняла брови Гленда. — Что там?

— Не скажу тебе, — цыганка выпустила её руку.

— Почему? — испугалась Гленда. — Что-то плохое?

— Не-ет, нет, дочка, — Джайя ласково погладила её по голове. — Не бойся.

И правда, весь испуг Гленды сразу прошёл, едва тёплая рука цыганки коснулась её лба.

— Ничего, — повторила старая. — Успокойся, ничего плохого.

— Просто традиция такая, — участливо добавил Ллойд.

Цыганка глянула на него, кивнула, улыбнулась.

— А и то, — подтвердила.

— А мою посмотрите, — попросила Беатрис, протягивая руку.

Джайя взяла её ладонь, наклонилась, близоруко рассматривая. Через минуту лицо её осветила изнутри едва заметная тёплая улыбка.

Беатрис тоже улыбнулась вслед за ней — просто невозможно было не улыбнуться навстречу.

— Что-то хорошее? — с надеждой произнесла она.

— Да, дочка, — кивнула Джайя. — Хорошее. Любовь тебя ждёт.

Беатрис смутилась, отмахнулась от весёлого взгляда Гленды.

— Любовь?

— Да, — подтвердила цыганка. — Самая последняя. Самая большая.

— Ой, как романтично! — воскликнула Гленда. И добавила лукаво: — И я, кажется, даже знаю, кто этот принц…

Беатрис смутилась ещё больше.

— Полно, Гленда, о чём вы! Вы же не цыганка.

— Этот принц — я, — ни с того, ни с сего изрёк Ллойд.

— Фу ты, какая самоуверенность! — Беатрис сердито взглянула на Ллойда, но не сдержала ласковой улыбки.

Гленда отлично всё видела. Гленду не проведёшь — она уже не пятилетняя девочка, а умудрённая жизнью будущая мама. Она хихикнула над глуповато-довольным видом Ллойда, над раскрасневшимися щеками Беатрис.