Пепельные цветы

Едва вошли в гостиную, Маклахен сразу увидел её. Цыганка. Тут даже и сомнений никаких. Цыганка.

Он сплюнул под ноги, проводил взглядом жену, которая тихо и торопливо исчезла в коридоре. Снова перевёл взгляд на цыганку. Та не сводила с его лица чёрных глаз, губы её поджались, сложились в тонкую ниточку.

Ну и что ты, дрянь, делаешь в отеле Пирса Маклахена? Что ты поджимаешь губы свои? Что ты там шепчешь, цыганщина проклятая?

— Ты кто? — мрачно бросил он черномазой в наступившей полной тишине.

— Джайя меня зовут, — отозвалась та. — Пожить у тебя хочу, мой хороший.

— Выбирай слова! — набычившись, процедил он. — Ты кто?

— Джайя меня зовут, мой золотой.

— Плевать мне, как тебя зовут! — вскипел Маклахен. — Цыганка?

— Цыганка.

— Убирайся отсюда.

— Куда же это?

— Куда хочешь, мне дела нет. Проваливай сейчас же!

— Почему? У меня есть деньги.

— Плевать! — взревел Маклахен. — Я сказал, проваливай, или я за себя не отвечаю!

— Эй, остынь х-хозяин.

Хромой произнёс это спокойно и негромко, как будто просто дал добрый совет своему приятелю. Маклахен вздрогнул, перевёл на заику взгляд.

— Здесь я хозяин, — сказал он почти по слогам.

— Вот ты и остынь, — кивнул Деллахи.

— А ты кто таков, чтобы мне указывать?

— Ш-шон Д-д-дэ-э… Деллахи.

Внутри Пирса Маклахена извергался вулкан, кипели гейзеры, полыхали молнии и рокотал гром, но говорить он старался спокойней. С Деллахи ссориться пока никакого резона не было. Нет, конечно он его не боялся — да ни в одном глазу! Придёт ещё его время, этого рыжего, придёт… Сыграет весло по его голове, или ружьё громыхнёт в спину. Подожди, хромой чёрт, подожди, будет тебе солоно… А покуда поговори ещё, покомандуй, поюродствуй тут. Пирс Маклахен умеет быть терпеливым…

— Здесь я решаю, кто будет жить в моём отеле, а кто нет, — сказал он почти спокойно. И лишь усмешка бегала по его губам, выдавая кипящую ярость.

— Вот и д-давай, ре-е-решай, — кивнул хромой. — Т-только смотри, реши п-п-пэ-э-равильно.

— Ты о чём это, а? — прищурился Пирс Маклахен.

— Д-дашь ей к-ключ? — не заметил рыжий его упрямого и гневного прищура. — Д-договоримся.

Они несколько минут мерились взглядами. Наконец Маклахен отвёл глаза. Хромой был силён, очевидно силён. Задавить такого, как дурака Ллойда или того идиота с трубкой, Липси, — не получится. Маклахен силён, может нахрапом взять кого угодно, а не сможет нахрапом, так сила в руках тоже ещё ого-го. Но с этим — не пройдёт. Этого надо осторожно, с хитрецой.

— Не дам, — выдавил хозяин. — Будет жить в… в бельевой. И чтоб я лишний раз тебя не видел, цыганское отродье!

— Парома больше не будет, — непонятно произнесла Джайя. Намёком каким-то… Но на что намекала эта черномазая крыса, Маклахен не понял. Да и не хотел понимать. Плевал он на намёки всякого цыганского отребья!

— Тебя не спрашивают! — бросил он.

— Хорошо. Тогда я пошла, — засуетилась Джайя. — Вещей-то у меня нет, одна сумка полупустая.

— Я провожу вас, Джайя, — подскочила эта худосочная, как её, что живёт на верстаке.

— И я тоже, — поднялась вторая, Беатрис. — Пусть мужчины поговорят о делах.

Чёртовы бабы. Проваливайте, все проваливайте.

— Ты сделала, что я велел? — вспомнил он, обращаясь к Беатрис.

— Ой, морковь… — спохватилась та. — Я сейчас, я быстро…

Она, отворачиваясь, протиснулась мимо Пирса Маклахена и исчезла за дверью.

— Я помогу Беатрис, — промямлил дурачок, направляясь следом за девкой.

Хе-хе… Бедолага… Уже даже Пирсу Маклахену видно, как этот юродивый поглядывает на девку. Да только ты ж дурак, парень, и ничего тебе не светит. Такая баба вряд ли станет размениваться на идиотов… А с другой стороны… бабы — дуры же, кому не известно… А с третьей стороны — Пирсу Маклахену плевать на вас на всех.

— Джайя, идёмте, — пигалица торопливо подхватила с дивана свою вышивку. Цыганка двинулась за ней, не сводя косого взгляда с Маклахена. Ах ты ж дрянь! Ты не сглазить ли хочешь, а?!

Они с Деллахи остались одни. Пирс Маклахен подошёл к дивану, тяжело опустился на него, достал кисет, принялся скручивать раскурку.

— Заплатишь мне за черномазую, — сказал, не глядя на хромого. — Двадцать пять. Твоя прихоть. Если б не ты, вылетела бы она отсюда в секунду. Не хочешь платить — так и будет.

Заика пожал плечами, достал бумажник, бросил деньги на стол.

— П-принёс? — спросил он, когда Маклахен, пыхтя, раскурил самокрутку.

Пирс выпустил густую струю синевато-серого дыма, отрицательно покачал головой.

— Нет мяса. По тридцать пять уже мясо. Курицу одну взяли да кролика.

— Знал бы, д-дал бы больше. Режь к-кэ-э-корову.

Рыжий гад разнюхал про Моуи ещё два дня назад. Пройдоха хромой! Веслом бы тебя по башке там же, возле коровника…

— Нет! — жёстко возразил Пирс Маклахен. — В среду опять будет паром.

— Н-не будет, — покачал головой Деллахи. — Т-ты же слышал, что с-сэ-э-сказала ц-цыганка.

— Плевать мне на бредни этой полоумной старухи! — оскалился Маклахен.

— Режь, — наставивал хромой.

— Нет! Неизвестно, сколько ещё всё это продлится. На рыбе пока пересидим, рыбы вокруг — как воды.

— Ей н-нужно м-мясо, — произнёс Деллахи.

— Мясо… А молоко? Молоко ей не нужно?