Пепельные цветы

— Деллахи — он неплохой, — сказал Ллойд, облизывая губы, словно смакуя послевкусие поцелуя. — Он хороший. Добрый.

— Мальчик мой, о чём ты говоришь! — воскликнула она. — Это Деллахи добрый? Да я нисколько не удивлюсь, если окажется, что он преступник, грабитель, убийца или что похуже.

— Что может быть похуже убийцы?

— Не знаю, — улыбнулась она, признавая, что попалась в ловушку. — Другой убийца. — И пожурила: — Перестань цепляться к словам, безобразник!

— Если бы не Деллахи, хозяин бы нас уже съел, — сказал Ллойд.

— Бог мой!

— Бог — общий.

— Да ну тебя… А кормить стали вообще отвратительно.

— Липси сказал, что у хозяина есть корова. Но он почему-то не хочет её убить.

— Фу, какое слово! — она состроила гримаску, зарылась лицом ему в шею. — Правильно — забить, — промычала откуда-то у него из-под скулы. — Скотину за-би-ва-ют, мой милый.

— Скотине от этого не легче, — пожал он плечами. — И потом, наш хозяин не способен забить, мне кажется. Он может только убить.

— Не хочу говорить о нём, — пробубнила Беатрис, не отлепляя губ от его шеи, которую целовала. И, отлепив, наконец: — Холодно… Какое холодное нынче лето!

— Это из-за атомных бомбардировок. Наверное, наступает ядерная зима.

— Страшно!

— Как ты можешь бояться! Ведь у тебя есть я!

Беатрис задумчиво улыбнулась, ероша его волосы, любуясь лицом.

— Как это здорово!

Он улыбнулся, покрепче прижал её к себе, накрывая полой пиджака.

— Так теплее?

— Да, гораздо, милый, спасибо… Гленду жалко.

— Гленду? Почему тебе её жалко?

— Ну-у… Она же… Она ждёт ребёнка.

— Гленда ждёт ребёнка?

— Перестань повторять за мной! Да, она на третьем месяце.

— Вот так дела… — произнёс ошарашенный Ллойд. — А кто отец?

— Ну откуда же я знаю, милый, — улыбнулась она. — Знаю только, что отец погиб в первые дни войны. Гленда — сирота. Поэтому она здесь. А ещё врачи сказали, что у неё какая-то неправильная беременность. Бедная девочка!

— Ну, студенты никогда не были богаты. Она ведь, кажется, студентка?

— Иногда мне хочется тебя убить! Перестанешь ты передёргивать слова?

— Нет, — чистосердечно признался он.

Беатрис рассмеялась.

— Мальчишка! — сказала ласково.

— Ей мог бы помочь профессор Локк.

— Локк? — она посмотрела на него удивлённо. — Но твой Локк он же… он…

— Профессор.

— Понятно, но… У него другая специализация, — мягко произнесла она.

— Ну да, он работает с больными душами. Но разве у душевнобольных не бывает трудной беременности?

— Ох… — вздохнула она. — Как всё грустно…

— А мне — нет. Ведь у меня есть ты.

— Спасибо, милый. Мне очень приятно. А хозяин переселил Гленду в комнату Деллахи. Видимо, он, всё-таки, не так уж плох. Просто недостаточно хорош, наверное.

— Что это на него нашло, не знаю, — пожал плечами Ллойд.

— Да что бы ни нашло, главное, что Гленде от этого получше. И её ребёночку.

— Так значит, на самом деле нас здесь не восемь человек, а девять… вот как… — озадаченно произнёс он. — А у нас? У нас будет ребёнок?

— Что? — улыбнулась Беатрис.

— Я хочу дочку, — продолжал он. — Чтобы она была похожа на тебя.

— Мальчик мой… — Беатрис проглотила подкативший к горлу горький комок, поморгала глазами, чтобы не пустить в них слёзы. — Бедный мой мальчик…

— Да, я не богат. Но семью прокормить сумею.

— Я тебе всё больше и больше завидую, — покачала она головой.

— Зависть — плохое чувство, — кажется, не понял он.

— Да, я знаю. Это же шутка.

— Я тоже пошутил.

В дверь поскреблись.

— Беатрис, вы дома? — спросил с той стороны голос Гленды.

— Мы дома, — отозвался Ллойд прежде, чем Беатрис успела что-нибудь произнести. — Входите, Гленда.

— А-а, вот они где! — улыбнулась та, входя в тесный чулан и лукаво поглядывая на Беатрис, которая успела занять на скамье положение поприличней. — Воркуют, голубки.

— Вы не знаете, что будет на обед, Гленда? — спросила Беатрис, уводя девушку от щекотливой темы.

— Думаю, картошка, — пожала плечами та и добавила торжествующе: — С мясом! Я совершенно отчётливо слышала из кухни запахи мяса и картофеля.

— Всё же наш хозяин не такой уж плохой человек, — сказала Беатрис. — никто ведь не заставляет его заботиться о совершенно чужих людях из последних сил. Он мог бы просто прогнать нас, ведь мы для него обуза, лишние рты.

— Мы платим ему деньги, — возразил Ллойд.

— Деньги, — усмехнулась Беатрис. — Что они значат теперь!

— Деньги всегда что-нибудь да значат, — хмыкнул Ллойд.

— И они значат тем больше, чем их меньше, — добавила Гленда.

— Прекрасно сказано, Гленда! — зааплодировал Ллойд. — Браво!

— А порцию наш добрый хозяин всё-таки урезает, — пожала плечами девушка. — Настойчиво и чуть ли не каждый день.

— И тем не менее, — настаивала Беатрис.

— Деллахи проговорился, что у хозяина есть корова, — поведала Гленда.

— Деллахи проговорился?! — с нарочитым удивлением воскликнул Ллойд. — Да полноте, Гленда! Неужели Деллахи умеет разговаривать и способен проговориться? Кажется, за всё время он произнёс не больше десятка слов.

— Ну, Деллахи по-особому относится к Гленде, — лукаво улыбнулась Беатрис.

Гленда смутилась. Она, совсем как девочка-подросток, схватилась за платье, зачем-то оправляя его, завертелась на месте.