Пьер и Мария Кюри

Она предвидит, что даст изучение минералов, или, лучше сказать, ей кажется, что она знает, какие будут результаты. Образцы, не содержащие урана или тория, окажутся полностью «недейственными». Другие же, содержащие уран или торий, будут радиоактивными.

Действительность оправдала ее предположения. Отбросив «недейственные» минералы, Мари принимается за другие и производит измерения их радиоактивности. И вдруг — полная неожиданность: радиоактивность, оказывается, гораздо интенсивнее, чем можно было ожидать, судя по количеству урана или тория в данных образцах!

«Какая-то ошибка в процессе опыта…» — думает молодая ученая, так как сомнение — первая, непременная реакция ученого при получении неожиданного результата.

Мари заново производит измерения и с тем же результатом. Десять, двадцать раз проверяет себя. В конце концов нельзя не покориться очевидности: количество урана или тория в данных минералах никаким образом не оправдывает такую исключительную силу наблюдаемого излучения.

Отчего происходит эта чрезвычайная, ненормальная радиоактивность? Остается единственное объяснение: вероятно, исследуемые минералы содержат в очень небольшом количестве некое вещество с гораздо большей радиоактивностью, чем торий и уран.

Но какое же это вещество? Ведь в предыдущих своих опытах Мари исследовала все известные химические элементы?

Молодая ученая дает уверенный ответ, с той исключительной смелостью, какая свойственна только большим умам. Она высказывает дерзкую гипотезу: данные минералы, несомненно, содержат радиоактивное вещество, а само это вещество — еще неизвестный химический элемент, новый химический элемент!

Новый элемент! Гипотеза чарующая, заманчивая, но… лишь гипотеза. Пока это радиоактивное вещество находится лишь в воображении Пьера и Мари. Но оно существует! И придет день, когда Мари в сдержанном тоне, но с увлечением скажет Броне:

— Послушай, то излучение, какое я не могла объяснить себе, происходит от неизвестного химического элемента. Он существует, надобно лишь его найти! Мы в нем уверены. Мы говорили об этом с некоторыми физиками, но они предполагают ошибку в опыте и советуют быть осторожнее. Но я убеждена, что у меня нет ошибки!

Исключительные минуты исключительной жизни. Об исследователе и его открытии профаны создают себе представление романтическое… и совершенно ложное. Самый «момент открытия» бывает не всегда. В работе ученого столько тонкостей, столько тяжелого труда, поэтому невозможно, чтобы уверенность в достигнутом успехе вдруг вспыхнула как молния и ослепила своим блеском. Мари перед своими приборами едва ли сразу испытала упоение победой. Оно растянулось на несколько дней решающих усилий, подстегнутых блестящею надеждой.

Но тот момент, когда Мари, убежденная, что идет по горячим следам неведомого вещества, сообщила свою тайну старшей сестре, своей союзнице, — этот момент, наверно, был восторженным. Не говоря друг другу умилительных вещей, обе сестры, наверно, пережили в потоке волнующих воспоминаний годы былых тягостных ожиданий, взаимного самопожертвования, несладкую, но полную надежд и веры студенческую жизнь.

Прошло всего четыре года с той поры, когда Мари писала:

«Жизнь, как видно, не дается никому из нас легко. Ну что ж, надо иметь настойчивость, а главное — уверенность в себе. Надо верить, что ты на что-то годен, и этого «что-то» нужно достигнуть во что бы то ни стало».

Это «что-то» оказалось способностью направить науку на еще неизвестный путь.

В сообщении, представленном через профессора Липпманна академии и напечатанном в «Докладах» в связи с заседанием 12 апреля 1898 года, говорится: «Мари Склодовска-Кюри заявляет о том, что в минералах с окисью урана, вероятно, содержится новый химический элемент, обладающий высокой радиоактивностью».

«…Два урановых минерала: уранит (окись урана) и халколит (фосфат меди и уранила) значительно активнее, чем сам уран. Этот крайне знаменательный факт вызывает мысль о том, что в данных минералах может содержаться элемент гораздо более активный, чем уран…»

Это была первая ступень к открытию радия.

* * *

Силой собственной интуиции Мари пришла к убеждению, что неведомое вещество должно существовать. Она приказывает ему быть. Но требуется раскрыть его инкогнито. Гипотезу надо проверить опытом, выделить это вещество. Надо иметь возможность открыто заявить: «Оно там. Я видела его».

Пьер Кюри с горячим участием следил за успешными опытами своей жены. Не вмешиваясь в самую работу, он часто помогает Мари советами и замечаниями. Учитывая поразительный характер уже достигнутого, Пьер Кюри решает оставить временно свою работу над кристаллами и принять участие в стараниях Мари обнаружить новое вещество.

Всякий раз, как только обширность поставленной задачи вызывала, требовала сотрудничества, великий физик становился рядом с физиком — спутником жизни.

Три года тому назад любовь соединила его с редкой женщиной. Любовь… а может быть, таинственное предвидение, непогрешимый инстинкт?