Перебеги меня. Современная проза

А снег покрыл всё. Снегоуборочные машины не справлялись, их железные щётки не могли продраться до асфальта сквозь слой свалявшегося снега. У домов тротуары сужались с каждым днём, скоро они превратились в узенькие тропинки, пьяно бегущие через изгороди и бордюры – не глядя, бездумно, криво…

– Извините, простите пожалуйста, не будете ли вы любезны передать деньги за проезд?

– Ты чё, бля, интеллигент?

– Да нет, что вы, что вы! Такое же быдло, как и все…

***

27 числа по школам и дошкольным учреждениям объявили карантин. Михаил забросил все свои аналитические разработки учебных ситуаций, свысока наплевал на конспекты. Всё чаще, просыпаясь утром, он с отвращением смотрел на гору непроверенных тетрадей, выходя в обед из школы, бродил по городу, разглядывая людей и витрины. Что-то с ним происходило. С каким-то исступлением он начал посещать театры и музеи, будто навёрстывая время, отнятое у него школой. Прежнее увлечение – книги – отошло на второй план. По вечерам, возвращаясь по околоночной пурге, Миша с наслаждением вбирал в себя литры свежего воздуха, ронял тело в постель, быстро проваливался в пустой сон. «Что-то происходит. Медленная перестройка сознания. И это тот самый отдых, который я представлял? Ничего не хочу. Нет… Одного… Пусть карантин продлят…»

А карантин сняли 7 февраля.

Отчёты, зачёты, тетради, дневники… мартышкины задницы и кучи дерьма.

Усталость брала своё, она сменилась подозрительностью:

– «Начальство наблюдает за деятельностью… оно таинственно считает недочёты… чтобы в один прекрасный день выложить перед тобой все твои недостатки. Это как шантаж – ты выполнишь любое поручение, лишь бы не узнать, что именно у тебя получается хуже, чем у других…»

– Михаил Александрович, вы когда сдадите мне отчёт за полугодие? Нужно составить списки пропускающих уроки и предоставить в Министерство… – руководитель методического объединения, прыщавая, вечно сутулая, вечно грустная от забот женщина тяжело поднимает на него бесцветные глаза человека, от рождения бродящего по тёмным лабиринтам.

– Хорошо, я завтра постараюсь… – Михаил врал, он добавлял про себя: «Может быть…»

А дома забрасывал школьный пакет в дальний угол и отправлялся жить к телевизору.

Определённо, что-то менялось… Долгое время Михаил никак не мог понять, что же именно, а потом дошло: просто теперь, неизвестно от чего, люди стали его раздражать. И ученики, и особенно коллеги…

Узнай кто об этом…

Больше всех – пресловутый Лужин, хоть и видел его Максим нечасто. «Сложно признать, но этот человек вызывает у меня чувство отторжения, чужеродности…»

Лариса? Михаил заметил, что в ней по отношению к Лужину вообще поселился страх, так скукожилась и осунулась её фигурка, а лицо, такое раньше солнечное лицо, перестало улыбаться. «Отчего?»

– «Лужин… Не нравится он мне, меня вообще не привлекают проблемы, тем более лишние. И главное – за что?»

***

28 февраля в 17:30 закончились уроки второй смены. Лариса собиралась домой. Выходные она хотела провести сама по себе, не ехать ни к родителям, ни к знакомым. Приятно было бы потоптать лыжами снег где-нибудь в парке, но… Мечты.

Из легкой задумчивости её вывел звук захлопнувшейся двери кабинета – кто-то вошёл, пока она собирала свою сумку. Обернулась.

«Лужин.»

Инстинкт «мамы-утки» встал на первое место, неожиданно для себя, она спросила:

– Вова, ты только что пришёл? Почему же не ходишь на уроки? Мы договаривались?! – он смотрел и медленно думал, нельзя было определить, о чём, И вообще, то ли он слышит её слова, то ли созерцает нечто своё, невидимое… – Среди учителей только два у тебя защитника… Нельзя так поступать… Хоть год закончи, а ты… ты на уроки не приходишь. Почему? Заболел? Простыл?

«Да, для своего возраста он великоват… Хотя. Обычное лицо, ничего такого…»

Хотелось взглянуть на него как на идиота – это же надо, не понимать собственного блага! Неужели есть люди, которым всё равно, что такое хорошо и что такое плохо?

– Да я просто проведать. Я сегодня. Был. В больнице.

«Как, впрочем, и вчера.» – повисло в воздухе.

Нет, он не был дураком, напротив, иногда он проявлял чудеса сообразительности:

– Сказали, что меня спрашивали, я пришёл. Чё надо-то?