Перебеги меня. Современная проза

– Это пиздец!… – сделав паузу, трагично произнес он. По проснувшимся лицам уловил, что его слова проникли внутрь, расцвели там, как собственные мысли, заставили удивленно улыбнуться… – Но это херня, поэтому давайте, за знакомство! Тут кое-что, – указал на столик – Наливайте, мне тоже. Кто твои друзья, Вика?

Сам открыл бутылку, стал разливать, выплеснув остатки кофе на пол, разлил сразу в четыре емкости, вставляя «О-о-о», «Будем знакомы!», «Борьбой занимаешься? Хорошее дело!», «Музыка отстой, сейчас поменяем!» и внимательно выслушивая ответы. Первым поднял кофейную чашку, сказал «Будем!» – и выпил. Зашевелились и следом за ним выпили все. Двое скривились – Джим Бим после пива на вкус должен был показаться настоящим говном. Не останавливаясь, начал рассказывать историю напитка, перемежая её смешными ситуациями из жизни. Парни прониклись и повторили уже активнее. Позади них мелькнуло удивленное лицо секьюрити, но Виктор показал ему двумя пальцами знак «победы» – и бармен подослал официанта еще с одной бутылочкой.

– Танцевать пойдете? – наконец, выдохнувшись, спросил он. Парень слева, которого звали, вроде бы, Паша, отрицательно покачал головой, но встал и куда-то подался. Девушка, Олли или Оля – ушла в туалет еще раньше и подозрительно долго не возвращалась – Виктор подозревал, что уже и не вернется. Двое других поднялись, один потянул за собой Викторию.

– Я не хочу, – сказала она и отклонилась. Пожав плечами, парень с товарищем ушли.

***

Виктор залпом допил остатки из своей кофейной чашки и налил в неё сока. Протянул ей. Она взяла, отхлебнула и подняла глаза. В ответ он поднял брови и виновато развел руки в стороны. Она рассмеялась:

– Они идиоты! Боже, какие они идиоты!

– Каждому своё. – Виктор ухмыльнулся, – Они же твои друзья, а не мои… Хотя, я с ними, конечно, пил…

– Вам же пить нельзя! – она с каким-то ожиданием просительно оглянулась вокруг, словно в поисках кушетки или носилок.

– Нельзя. – подтвердил он. – Я еще и за рулём. Ты что, серьезно думаешь, что я вот прямо сейчас вот упаду тебе в ноги и помру? Не дождёшься! Сначала ты…

– Папин друг! – она хрюкнула носом в чашку и протянула руку, – Это что, правда бурбон?

– Не-не-не! – он отодвинул бутылку, – Это я дома доем. Поедешь?

– Хм… – подняла на него глаза и подумав, ответила, – Хорошо бы. Только мне домой нельзя. Да я, может, и не дойду.

– Всё равно пошли… ровненько, – помогая ей, добрались до стойки, и он расплатился.

Охранник у входа бесстрастно проводил парочку взглядом – за свою службу здесь он видел немало разных вещей, и уход двух страных посетителей вряд ли попадал в его реестр черезвычайных происшествий.

***

В машине её развезло и неожиданно вырвало на панель.

– Извини… те… – она смутилась и отвернулась, – Полотенце есть?

– Только тряпка, фары протирать. Оставь… – Виктор внимательно глядел на дорогу. Им владело непонятное и противоречивое чувство. С одной стороны хотелось что-то сказать – то ли выругаться, то ли устроить сцену ревности, то ли просто остановиться и выкинуть из машины в снег это странное существо, внешне похожее на богомола, но он понимал, что уже не сможет. Дать пощечину непонятно за что – сможет, а вот сказать что-то доброе или, наоборот, гневное – нет.

– И зачем мне это надо? – наконец произнёс вслух недопонятые им самим мысли. Она всем корпусом повернулась к нему и прижалась спиной к двери:

– И я вот тоже не знаю, зачем вам это надо! Сказали бы уже, а?! А то ходят тут вокруг всякие такие умные. Всё обо всех знают, ну? И молчат, а от этого тогда еще хуже! Или говорят свои шуточки – не поймешь, то ли правда, то ли издеваются.

– Да я всегда только правду говорю! – Виктор дернул руль и снова выровнял машину, – Сейчас говорю, что ты мне нужна. Знаешь ведь.

– А зачем? Ну, посмотрите тогда на меня!

– Я на дорогу смотрю… ну ладно, сейчас. Вот, смотрю. – он притормозил, взглянул на нее краем глаза, – Не скажу пока, зачем, сам разбираюсь. А ты чего на меня так смотришь?

Она прищурилась и еще глубже вжалась в дверцу:

– А я, когда перехожу дорогу, всегда смотрю водителям в глаза, чтоб, если они меня сбили, им было стыдно.

– Ты вообще-то сейчас не переходишь дорогу… – Виктор отвернулся, – Ты сидишь в машине и едешь ко мне.

– Правда? – она улыбнулась, – Тогда хорошо! Мне нравится! А то всегда с тобой такое вот чувство, что я дорогу перехожу. Или хуже того – стою посередине.

***

У подъезда Виктор легонько потряс Викторию, пытаясь разбудить, сказал, что приехали, на что получил предложение заткнуться, лечь рядом и выключить свет.

Чертыхнулся, вылез из машины, взял оказавшуюся неожиданно тяжелой тушку на руки и стал подниматься. У домофона замешкался, одной рукой держа соскальзывающее тело, другой нащупывая ключи. Хотел немного ее от себя отстранить, но она неожиданно проснулась, крепко обхватила его шею руками и изо всех сил вцепилась, дыша в лицо почему-то не перегаром, а острым, пряным ароматом духов:

– Ты машину закрыл?

– Ты озверела? – полузадушено покрутил головой, – Я же и так тебя еле держу! Закрыл!