Перед бурей

– Что ж, остается надеяться, – сказала Калия.

– Именно, – согласился Фаол. – Надежда умирает последней.

Глава тридцать вторая Нагорье Арати, Стена Торадина

Стоя на древней стене, Сильвана Ветрокрылая не сводила глаз со сцены, разворачивавшейся вдали. Натанос, как всегда, держался рядом.

– Похоже, все идет без происшествий, – сказала Сильвана. – Нет ли причин ожидать иного?

– Насколько я знаю, нет, моя королева, – ответил Натанос.

– Однако я вижу, что некоторые из людей погнушались общением с теми, в ком пробудили надежду, – продолжала она. – С их стороны это жестоко.

– Истинно так, – согласился Натанос, но больше не сказал ничего.

– Я согласилась на эту встречу с неохотой, но, вероятно, все к лучшему. Теперь мои Отрекшиеся начнут понимать, как их воспринимают даже те, кто некогда утверждал, будто любит их.

– Твое позволение было мудрым поступком, моя королева. Пусть сами увидят и сами оценят истинное положение вещей. Если это причинит им боль, им не захочется повторения. Если же это принесет им радость, тебе станет легче держать их в повиновении. Хотя, – поразмыслив, добавил он, – серьезных опасений эта группа не вызывает.

– Мне тоже было полезно взглянуть на это. Сегодня я узнала немало нового.

– Изволишь ли ты повторить подобное?

Сощурив глаза, Сильвана взглянула на солнце.

– День еще в самом начале. Я не закончила наблюдений. И бдительности не ослаблю. Птенец Вариана может сколько угодно делать вид, будто в нем нет ни капли хитрости, но, возможно, на деле он умнее и практичнее, чем мы думали. Он мог замыслить нападение на собственных подданных с тем, чтобы обвинить в этом нас. Тогда остальные увидят в нем сильного лидера – достаточно сильного, чтоб объявить нам войну. Главного заступника беззащитных.

– Вполне возможно, моя королева.

Сильвана одарила Натаноса кривой усмешкой.

– Но ты думаешь иначе.

– При всем к тебе уважении, подобная стратегия, скорее, в твоем духе, – ответил он.

– Верно, – согласилась Сильвана. – Но не сегодня. Мы не готовы к войне.

С этими словами она окинула взглядом следопытов, выстроившихся на стене. Колчаны полны, луки за спиной – протяни только руку…

Стоит ей сказать слово, и они в тот же миг нанесут удар.

Сильвана улыбнулась.

НАГОРЬЕ АРАТИ, ПОЛЕ

Парквел с Филией подошли к столу для подарков Отрекшихся. Замерев от радости, Элси увидела, как Парквел указал на старого, ветхого плюшевого мишку, и по щекам девочки покатились слезы.

– Хочу обнять Мишку, – донеслось до Элси. – И тебя хочу обнять, папа.

– Ох, маленькая моя… вернее, не такая уж и маленькая, – вздохнул Парквел. – Мишку тебе не обнять до тех пор, пока твой король не скажет, что он не таит в себе опасности. А что до меня – боюсь, кожа не выдержит. Помню, помню эти медвежьи объятия!

Филия утерла глаза.

– А можно взять тебя за руку? Если осторожно?

Люди считали, будто мертвая плоть Отрекшихся не способна к выражению чувств. Ничто не могло бы быть дальше от истины. По лицу Парквела промелькнуло множество выражений – радость, любовь, страх, надежда…

– Если хочешь, дитя мое, – сказал он.

Отрекшимися становились на всевозможных стадиях смерти – и только что убитые, и частью разложившиеся, и иссохшие, словно мумия. Парквел, хоть и позаботился сунуть в карман пакетик сухих духов, принадлежал к последним. При виде его увядшей, хрупкой, словно пергамент, ладони, вложенной в гладкую, живую руку дочери, Элси страшно захотелось обнять обоих.

Остаться бы ей с Парквелом и Филией, порадоваться воссоединению отца и дочери… Но вокруг были и другие – те, кто не мог подыскать подходящих слов, или просто терялся, и всем им требовалась помощь. А с этой парой и без Элси все будет в порядке. Они явились сюда с любовью и трепетом в сердце, а теперь к этому прибавилось кое-что еще – надежда.

– Мама?

В голосе Джема, старшего из парней Фелстоунов, явно слышалась тревога, и Элси оглянулась на него. Все трое – Джем, Джек и Джейк – окружили хрупкую фигурку матери плотным кольцом, а затем один из братьев шагнул в сторону и принялся озираться, ища помощи.

Эмма, их мать, побледнела, как пепел, и дышала с заметным трудом.

– Жрица! – крикнул один из братьев. Его замогильный голос дрогнул от страха. – Пожалуйста, помоги ей!

Женщина в плаще с капюшоном поспешила к ним и подняла руку. Откликнувшись на ее зов, Свет снизошел к ней, точно луч самого солнца, и жрица направила его в сторону старой Эммы. Старушка тихо ахнула. Бледность на ее лице сменилась здоровым человеческим румянцем, и она заморгала, оглядываясь в поисках той, что исцелила ее. Взгляды их встретились, и жрица улыбнулась.

– Большое тебе спасибо, – сказала Элси.

– Для меня честь быть здесь, – ответила жрица. – Прошу прощения, я вижу, ты одна. Встреча не удалась?

Большая часть лица жрицы была скрыта под капюшоном, однако никакой капюшон не мог бы скрыть ее сердечной улыбки.

– О, дорогая, ты так мила, – сказала Элси. – Со мной все хорошо. Я пришла только затем, чтоб разделить с товарищами по Совету их радость.

Жрица негромко ахнула и придвинулась ближе.