Читаем Перед изгнанием. 1887-1919 полностью

Мать, здоровье которой немного улучшилось, понемногу вернулась к своей благотворительной деятельности. Отец редко бывал дома и большинство вечеров проводил в клубе. Таким образом, я оставался с матерью и читал ей, пока она вязала. Это затворничество и неспешная жизнь не могли длиться бесконечно. Весной я решил совершить большое путешествие по России, чтобы посетить наши владения и разные предприятия. Родители одобрили мое решение. Отец предоставил в моё распоряжение свой вагон, и я отбыл в сопровождении нашего главного управляющего, секретаря отца и множества друзей.

Путешествие длилось более двух месяцев. Проникнувшись важностью своей роли, я всерьез воображал себя молодым государем, объезжающим свою страну. Красота и разнообразие мест, которые я проезжал, очаровывали меня, и я был тронут теплым приемом, который встречал повсюду. Наши крестьяне, в праздничных нарядах, встречали мой приезд песнями и танцами; многие вставали передо мной на колени. Наш вагон был полон цветов и всевозможных подарков: куры, яйца, утки и свиньи в таком количестве, что пришлось подцепить второй вагон, чтобы увезти все это. Я сохранил лучшие воспоминания об этом путешествии. Закончилось оно в Крыму, где родители уже расположились на осень.

И вновь монотонная и бездеятельная жизнь, которую я вел подле них, показалась мне невыносимой. Мне уже был двадцать один год, и я чувствовал настоятельную необходимость сменить обстановку. Я решил поехать за границу. Вспомнив об одном из друзей, Василии Солдатенкове, отставном морском офицере, жившем в Париже и часто советовавшем мне поступить в Оксфордский университет, решил ехать в Англию. Великая княгиня, с которой я поделился своими планами, сначала старалась меня отговорить, но в конце концов склонилась к моим доводам и пообещала постараться убедить родителей отпустить меня. Это было нелегко. Тем временем, не сомневаясь в успехе дела, я написал Василию о моем скором приезде в Париж, где рассчитывал остановиться на несколько дней.

Родители в конце концов согласились на это путешествие с условием, что мое отсутствие не продлится более месяца. Я охотно согласился.

За несколько дней до отъезда императрица пригласила меня в Ливадию. Я нашел ее сидящей на террасе с вышиванием. Она выразила удивление, что я покидаю больную мать, и долго пыталась отклонить меня от этого проекта. Она заметила мне, что многие молодые люди, уезжающие, как я, за границу, по возвращении чувствуют себя настолько чужими, что в конце концов вовсе покидают родину. «Ты не имеешь права, – сказала она, – на подобное. Твой долг – остаться в России и служить императору».

Я заверил ее, что нечего опасаться такого с моей стороны, поскольку я люблю родину превыше всего в мире, и если хочу поступить в Оксфордский университет, то лишь с намерением быть по возвращении более полезным своей стране и государю.

Мои слова явно не понравились императрице, которая переменила тему. Отпуская меня, она посоветовала повидать ее сестру, принцессу Викторию Баттенбергскую, живущую в Лондоне, к которой доверила мне письмо. Пожелав доброго пути, она выразила надежду видеть меня зимой в Царском Селе.

В день отъезда в нашей часовне отслужили молебен, чтобы призвать на меня Божье покровительство. Все плакали, обнимая и благословляя меня. Это было трогательно и комично. Казалось, что я отправляюсь не в короткое путешествие в Англию, а в гибельную экспедицию на Северный полюс или к вершинам Гималаев.

Наконец, я пустился в путь, сопровождаемый верным Иваном, и прибыл в Париж без всяких происшествий; если не считать потери паспорта на немецкой границе.

Василий Солдатенков ждал меня на вокзале. Это был оригинал: умный, спортсмен, изысканный, необыкновенно самовольный и динамичный. Он назвал свой гоночный автомобиль «Лина», в честь Лины Кавальери, которую покорил. Женщины сходили с ума от этого рослого весельчака с широкими плечами и прекрасной головой, мчавшегося по жизни во весь опор. Он женился на очаровательной женщине, княжне Елене Горчаковой, но брак был не очень счастливым.

Проведя несколько дней в Париже, я отправился в Англию, сопровождаемый Василием.

<p>Глава ХV</p>

Месяц в Англии. – Первая встреча с Распутиным. – Отъезд в Оксфорд. – Университетская жизнь. – Анна Павлова. – Светская жизнь, балы, маскарады и т. д. – Прощание с университетом. – Последнее пребывание в Лондоне. – Англичанин у себя дома

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии