Перед лицом зла. Уникальные расследования лучшего профайлера Германии

В обоих случаях фигурирует удушение или, как это звучит на судебно-медицинском жаргоне, «захват шеи». Может, Хармс не сдержался, наблюдая, как подросток медленно умирает от удушья, не вынес вида судорог? Хотел ли он таким образом ускорить его смерть? Не потому ли пытался сделать так, чтобы юноша истек кровью, порезав ему предплечье? Он бросил жертву в воду, чтобы утопить? Не слишком ли все это напоминает смерть Герты Мальштедт? Не хотел ли и здесь преступник добить жертву ножом, предварительно попытавшись задушить ее? Может это была схема, по которой Рольф Хармс убивал? Его почерк?

12

Но как подступиться к Рольфу Хармсу? Если этот человек действительно убийца, то на допросе он будет отрицать факт преступления. Так же, как сделал много лет назад, свалив все на несчастный случай. Как его вообще заставить отвечать на мои вопросы, не говоря уже о том, чтобы признаться в убийстве? С чего я должен начать разговор, чтобы иметь хоть какой-то шанс? Какую тактику лучше избрать?

В большинстве случаев первые несколько минут допроса определяют, удастся мне разговорить подозреваемого или нет. В фильмах есть плохой и хороший полицейские. Они припирают подозреваемого к стенке своей стратегией добра и зла, и уже через несколько минут он ломается и во всем признается. Так бывает в кино. В реальности все по-другому. Например, я часто бываю один, когда допрашиваю подозреваемого или свидетеля. И я всегда стараюсь быть спокойным и дружелюбным, даже если допрос длится часами. Я стремлюсь наладить контакт со своим собеседником, а агрессия и конфронтация – не самые лучшие методы для этого.

Обвиняемые, а иногда и свидетели, обычно имеют иной интерес, отличный от интересов полиции. В то время как я хочу раскрыть преступление, подозреваемый редко заинтересован в том, чтобы признаться в его совершении. Но часто свою роль играют чувство вины и угрызения совести. И если они хоть в небольшой степени присутствуют у моего собеседника, то я должен сделать так, чтобы они проявились в полной мере. Поэтому я должен создать такую атмосферу в процессе беседы, при которой человек почувствовал бы, что его понимают и уважают, независимо от его проступка. Я стараюсь подстроить под него тон и высоту голоса, а также невербальное поведение. Моя цель – заставить подозреваемого говорить, сделать так, чтобы наш диалог продолжался. Если человек отказывается давать показания, допрос заканчивается через несколько секунд. Нью-йоркский специалист по ведению допросов Дженнаро Джорджио однажды сказал об этом так: «Чем больше обвиняемые расслаблены, тем больше говорят. А чем больше они говорят, тем выше вероятность того, что они сами себя выдадут, ведь так труднее продолжать лгать». Ложь утомляет, особенно когда преступнику приходится вспоминать, о чем он уже насочинял.

Психологические исследования показали, какие методы работают при допросах, а какие нет. Причины, по которым человек дает признательные показания, в значительной степени зависят от характера его преступления. Те, кто совершил преступление на сексуальной почве и растлители малолетних часто колеблются между чувством вины, которое толкает их на признание, и стыдом, мешающим им это сделать. Чтобы помочь им преодолеть такое стеснение, я должен вести себя деликатно, проявлять человечность, понимание к их чувствам и потребностям и, прежде всего, избегать осуждающих заявлений о совершенном ими проступке. Это не всегда легко, потому что жестокое деяние всегда оставляет осадок, даже у полицейских, которые проработали уже долгое время.

Но эти эмоции не должны руководить мной, я обязан их отключить.

Если преступник не почувствует, что я его понимаю, он не признается. Не сделает он этого и в том случае, если будет меня бояться.

13

Однако для начала Рольф Хармс должен согласиться пообщаться со мной. Я не имею в виду, что он сразу же признается в преступлении. В разговоре со мной он, скорее всего, будет искать оправдания и объяснения, которые я потом смогу проверить. Люди, сочиняющие сложные истории, часто попадаются на своем же обмане. У лжи короткие ноги, это я точно могу подтвердить по своей практике.

Я провожу короткое совещание с коллегами из службы розыска и прошу их установить местонахождение Рольфа Хармса. Проходит совсем немного времени, и ранним вечером мужчину удается взять под предварительный арест, застав его в собственной квартире. Подозреваемый открывает дверь в одних трусах. По его словам, он спал и не слышал звонка в дверь. Когда полицейские приводят Хармса в мой кабинет, я поражаюсь его внешнему виду. В деле были фото этого человека, и мне известен его рост – всего 170 сантиметров, – но я не ожидал, что он окажется таким щуплым и невзрачным. В то же время он спортивен и жилист. Темноволосая челка падает на узкое лицо, усы коротко подстрижены. Он одет в красный свитшот, джинсы и кроссовки. Неужели этот неприметный человек убил двоих?