Перед пробуждением

– Ты… От твоего… Теперь уже от твоего решения зависит весь мир. И ты хочешь выслушать от умирающего старика и так уже известные тебе вещи?

– Да, – еще один кивок в ответ.

– Рей – Печать Договора, образец для оружия, милосердно подаренный нам. Наши гены, их материал, смешанная душа. Неспособная жить, обреченная на смерть, – зло сказал Фуюцки. – Ты доволен?

– Нет. Вы не сказали, что вы любите ее. Что вы воспитывали ее как человека. Что она была настолько дорога вам, что вы пожертвовали двумя своими учениками, когда обнаружили ее неспособность жить…

Фуюцки хрипло вскрикнул.
… Три кровати – две большие по обе стороны от третьей, крохотной, для младенца. Обвитые проводами тела взрослых бессильно обмякли, а малютка, которую он держал в руках, была жива, хотя уже восемь минут назад должна была умереть. Как умирала уже почти четыре года подряд после выхода из родной Мглы. Каждые двадцать четыре часа…

– Ей… Синдзи… Ей чего-то не хватало… Великие и я, мы… Чего-то не учли, чего-то важного… Без чего девочка не могла жить. И тогда я предложил случайный перебор последовательностей в синхронном сне со взрослыми людьми. Твои… родители не выдержали эксперимента… Но Рей перестала умирать…

Синдзи отвернулся к капсуле.

– Как… Как ты узнал? – Директор затаил дыхание, силясь успеть услышать ответ.

– Вы непрестанно думаете об этом. Я почти слышу этот ужас. Перестаньте. Слышите?! ПЕРЕСТАНЬТЕ!!!

Парня трясло, он с третьей попытки смог набрать нужную комбинацию на замке капсулы.

– Синдзи…

– Да, Директор?

Будто и не было взрыва полминуты назад – ледяное спокойствие и выдержка. Фуюцки не чувствовал уже ничего: Синдзи Икари с открытием этих истин окончательно стал непредсказуемой фигурой. Мечта всей жизни Директора зависела от человека, который только что узнал, что его родители погибли, отдав какие-то части душ его любимой.

– Я хочу быть уверен, что ты выберешь Слияние.

Синдзи обернулся, уже стоя в капсуле:

– Правда?

– Да. Для тебя это пустое слово, я не успел тебе всего объяснить, но когда ты погрузишься, тебе предложат выбор…

– Знаю.

"Знаю…" Вот и все. Ему известна правда. Лоренц? Нагиса?.."

– Старший инспектор Редзи Кадзи, профессор, – сказал Синдзи, погружаясь в жидкость. – А теперь, пожалуйста, закройте капсулу.

– НЕТ!!! Поклянись! Слышишь?! Поклянись!!

Фуюцки вскочил, чувствуя, как усилился бег крови по груди:

– Поклянись!

– Нет. Я не буду ничего вам обещать. Все решится на месте, – синие глаза спокойно изучали объектив камеры. – Но если вы меня не отправите, у вашего замысла вообще нет шансов.

Фуюцки тяжело осел в кресло и протянул руку к клавиатуре:

– Убирайся.

Тяжелая плита закрывала капсулу, и последние силы, оставляющие профессора Фуюцки, ушли на то, чтобы криво улыбнуться, нажать кнопку запуска вычислений для погружения и в последний раз откинуться на спинку кресла Директора NERV. Его личный сон, переполненный далеким идеалом и уверенными шагами к нему, заканчивался кошмаром с крохотным лучиком надежды.

*************************

Клубящаяся Мгла медленно перемещалась слоями, будто пронизанная течениями, и в этом подвижном беззвучном пространстве рождался мост, тянулся вслед за голубоволосой девушкой, которая прокладывала себе дорогу к одной ей ведомой цели. Мгла медлила заращивать проторенный в бездне путь, закручиваясь вокруг него спиралью. Ватный полог раздвинулся перед путницей, обнажая ровный, вымощенный камнем круглый островок, на котором стояло пятеро мужчин в простых длинных балахонах.

– Великие, – слегка поклонилась девушка.

Фигуры склонили укутанные капюшонами головы:

– Печать.

Фигура в золотом выжидающе посмотрела на нее, и девушка покачала головой:

– Ни Козо Фуюцки, ни кто-либо из его представителей не придет, Великий Спящий.

– Придет кто-то еще от имени человечества? Лоренц? – с ноткой изумления спросил облаченный в серо-зеленые одежды.

– Нет. За мной нет никого.

– Только ты и мы, – констатировал тот, кого она назвала Великим Спящим.