Перед пробуждением

Синдзи слабо вскрикнул и погрузился во мрак.

***************************

Синдзи проснулся в своей кровати и поднял руку глазам: крови на ней не было.

Зато рука была фиолетовой, когтистой и имела зеленую вставку на локте.
Икари заорал, видя, как вокруг него рушатся стены дома, как осыпается прахом мир, и обнаружил себя на верхушке пирамиды.
Перед ним стоял белый титан с лицом Судзухары. Великан доверчиво протянул к нему руку и раскрыл ладонь. Икари знал, что должен делать: он шагнул, и, бережно сжимая его, Тодзи сквозь ветер понес Евангелион к своему лицу.
Синдзи зажег меч, вытягивая его в длину и слегка изгибая клинок усилием воли.
Тодзи невидяще кивнул ему и улыбнулся.
Синдзи взмахнул мечом, прорезая веко. Хлынула кровь. Великан задрожал, и над равнинами пронесся громовой стон, но пальцы и ладонь, держащие Евангелион, не дрогнули. Рука сместилась, поднося спасителя к другому глазу.
Взмах. Поток крови заляпывает фиолетовые руки.
Лицо Тодзи страшно задрожало в судорогах, и огромный образ друга, все еще держа Синдзи недалеко от головы, с натугой поднял рассеченные веки.
В открывшихся глазницах полыхали молнии и клубилась тьма.
Икари закричал, и через миг его Евангелион превратился в смесь металла и мяса.

****************************

Синдзи метался из сна в сон, пропуская пробуждения. Рушился Токио-3, над горизонтом вставали гигантские тени, тысячи Рей смотрели на него, глупо улыбаясь. Мир рождался и умирал в корчах. Он ходил в школу и выигрывал матчи в баскетбол плечом к плечу с Тодзи, он убивал Мисато, его забивал до смерти Кенске, а огненный бич Аски пластал небосклон….

"Синдзи!"
Фуюцки превращался в белого гиганта… Аоба превращался в белого гиганта… Синдзи открыл шкафчик в раздевалке, и оттуда хлынула наэлектризованная тьма…
"Синдзи, пожалуйста, ответь!"
Икари опять умирал в руке Тодзи…
"Синдзи!"
Парень огляделся. Вокруг был мрак переулка, и пока ничего ужасного не происходило.
"Я сплю?"
"Да"
Парень наконец узнал голос Аянами.
"Рей, это ты?"
"Да, Синдзи, это я".
"Ты мне снишься?"
"Нет…"
Синдзи помолчал, прозревая:
"Ты в моем… сне?"
"Да… Прости"
"За что ты просишь прощения?"
"Мне позвонила Кацураги-сан и сказала, что ты бредишь, и тебя не могут разбудить. Я попросила пока не вызывать медиков… Я могу вытащить тебя из кошмаров, а врачи – нет".
"Рей! Пожалуйста, спаси меня!"
"Да, Синдзи. Но мне нужно твое согласие. Я не хочу больше красть твои сны…"
"Рей, пожалуйста!!! Вытащи меня!"
Голос помолчал.
"Хорошо… Приготовься"
"По… Подожди!"
Синдзи был в отчаянии. Ему протянули руку помощи, чтобы вытащить из сна… Но куда? В очередной сон? Логика пасовала перед этими нескончаемыми цепями снов, которые изматывали его душу, и он не мог поверить, что все кончится. А что если это будет снова сон? А потом еще один?
Он сел на асфальт. В просвете между домами мелькнуло что-то большое и белое, и Синдзи забился между мусорными баками.
"Синдзи?"
"Рей… Как я пойму, что ты меня вытащишь в реальность, а не в сон?"
Голос затих, и парень испугался, что эта спасительная соломинка ему померещилась.
"Я… сначала перенесу тебя в сон… на двоих, тот, где ты уже был. Его нельзя подделать. Туда нельзя попасть обычному человеку, ни при каких обстоятельствах, это… сердце Экстрасомнии".
Икари вздрогнул. Идея Аянами звучала куда бредовее его кошмаров, и потому он неожиданно поверил:
"Я понял, Рей… А… Потом?"
"А потом… Я просто разбужу тебя".
Почти счастливый, Синдзи улыбнулся:
"Понимаю… Пожалуйста, Рей, спаси меня…"
Мир вокруг покрылся трещинами, как старое стекло, и со звоном лопнул, обнажая чистый свет.

*************************

Синдзи пришел в себя, лежа на скамейке.

Из осенней кроны на голову упал, кружась, желтый резной листик, а через мгновение бледная рука бережно смахнула пришельца с его лица. Синдзи заворочался и обнаружил, что его голова покоится на коленях Рей. Девочка, одетая в белое длинное платье, полулежала, откинувшись на покатую спинку большой кованой лавки, и очень серьезно смотрела на него.
Синдзи покраснел, поднялся и устроился бок о бок с ней, вертя головой.
Вокруг бушевало безумие природы, уже знакомое парню. Над их лавкой рос пожелтевший дуб и изредка ронял с могучих ветвей листья, усыпая ими дорожку дикого камня, зеленую траву и странные альпийские горки, покрытые незнакомыми парню цветами. Буквально напротив лавки цвела райская яблоня, и ее нежные лепестки встречались на траве с опавшими покровами осеннего дерева. Неподалеку росла особняком группа слегка искривленных сосен, крайние ветви которых силились затенить как можно больше простора своими игольчатыми лапами. Парень повел взглядом: весна… осень… лето… В отдалении слегка шевелили голыми ветвями какие-то раскидистые великаны, намекая, что в странном парке есть место и зиме.
А над всем нависала башня.
Циклопическое черное сооружение по площади основания, должно быть, соперничало с огромным городом, если не обманывала перспектива, но все равно смотрелось удивительно стройным и неимоверно высоким. Синдзи поднял взгляд. На невероятной высоте, не меньше нескольких километров, вокруг башни висели в воздухе целые островки с какими-то диковинными не то замками, не то целыми крепостями, да и поверхность самой твердыни тоже будто бы облепляли башенки, галереи и переходы.
Икари вдохнул ароматы этого сна, с удивлением ощущая их полноту и завершенность. Это место, несмотря на свой размах, порождало чувство неимоверного покоя и умиротворения, которого даже на миг не было в его жизни и в его снах.
Парень обернулся к Рей. Девочка, не отрываясь, все это время смотрела на его лицо.