Перед рассветом

Потому что раскаленный ствол пулемета жег его ладони, а когда он стал его торопливо менять, то от жгучей боли одернул руки. Каратели заметив, что пулемет на фланге замолчал, разом поднялись и пошли на рывок. Кричат падлы и ближе еще ближе их раскрытые воющие рты их искривленные страхом и злобой хари. И он уже не обращая внимания на боль в сожженных ладонях меняет ствол пулемета и опять захлебываясь от свинцовой ненависти бьет по бегущей цепи камуфлированных предателей старенький обшарпанный ПКМ. Это был его последний бой и Ван Гог знал об этом. Пахло порохом, окисью меди, пахло поражением и разгромом, пахло осенью палой листвы, мелким моросящим дождем и смертью. Ваг Гог стрелял и падали в ноябрьскую грязь мертвые каратели. Это был последний бой их отряда. На опушке леса в наспех отрытых окопах они стреляли, прикрывая бегущих беженцев.

Сбитыми ангелами с неба Родины падают звезды, в последнем полете жгут горячим пламенем своей крови небосвод. Замолчал на левом фланге автомат, дернулся и затих Максимка, убит. Еще одна сорвалась, не донес коробку с патронами до пулемета, шестнадцатилетний худенький нескладный Алёшка. Еще раньше убили Чингиса, уже мертв Сёмка, еще стреляет Поп, меняет в своем автомате магазин Валька, и готовит гранаты для последнего броска пожилой и весь седой Василий Петрович. Вот еще одна звезда вспыхнув полетела вниз и еще одна, гибнет последний отряд повстанцев.

Это нам с земли кажется, что плачет небо умирающими звездами. Мы просто не знаем, что где-то там вспыхнули и душами убитых ребят зажглись новые звезды, только их свет не скоро до нас дойдет, но ты его увидишь, обязательно увидишь, если захочешь принять свет этой далекой звезды.

Ты никогда не узнаешь, чём он был для тебя этот последний бой, то ли перестрелкой местного значения или роковой битвой в которой решается быть или не быть твоему народу. Не узнаешь, но тебе и не надо это знать. Потому что каждый последний бой, это отчаянная схватка которая решает все. Всё для тебя и для тех кто тебе дорог, для земли на которой ты родился и в которую уйдешь.

Прощай Иван Гогрин, пуля ударила тебя в грудь и захлебываясь своей кровью ты продолжал стрелять, еще одна пуля пробила твою голову и ... Картину которую так мечтал написать ты, напишет твой внук. Она будет выставлена в главном зале Города рядом с восставшей из пепла и отлитой из бронзы Женщиной зовущей к бою своих детей с обнаженным мечом в руках. Ты видишь ее?

Редкая цепь повстанцев залегла на опушке леса. Зябко, сыро, страшно. Голые деревья, беззащитные стволы в искореженной древесной коре, пустые сбросившие листву ветви. И усталые лица ополченцев уже отмеченных ангелом смерти. Какие же они разные: пожилые мужчины и полные зрелой силой мужики; юноши и подростки. Осеннее небо серо, плачет редкий дождик, капельки влаги на жухлой опавшей листве, на черной земле, на лицах людей. Капли дождя или мазки кисти которой метит незримый ангел отряд обреченных на смерть. На смерть или на бессмертие? Ожидающие боя защитники последнего поля своей земли этого не знают. Но про их грядущее бессмертие знает художник написавший эту картину, но их бессмертие чувствует каждый кто смотрит на это живое полотно. И там на заднем плане картины в неизвестную синюю даль уходят обессиленные беглецы. Преданные, но не покорившиеся. Разгромленные, но не побежденные. Их дома осквернены и сожжены, их земля захвачена, святыни поруганы, и они бегут. Они построят новые дома, они очистят от скверны свой город и защитят его. Они возродят из праха свои святыни, потом, а пока они уходят. И на мгновенье обернувшись смотрит на оставшихся защищать их мужчин, молодая русоволосая женщина с истощенным и скорбным лицом. И художник сумел передать ощущение, что именно эта укутанная в мокрое рванье обессиленная женщина с видимыми признаками зреющей в ней новой жизни, в муках родит и в любви воспитает своих детей и останется памятью - отражением в центральном зале Города. Там навеки встанет она непокоренной, непобежденной Женщиной обнажившей свой меч и зовущей на битву своих детей. Сыновей и Дочерей которые никогда не бросят на поругание свою Мать и не предадут свою землю. Но это будет потом, а пока оглянувшись со скорбью погибающей любви, с верой и надеждой она смотрит тебе прямо в глаза.

В уголке картины подпись художника: Иван Гогрин - Второй.

Примечание историков: Иван Гогрин позывной "Ван Гог"