Читаем Перед закатом полностью

Перед закатом

Мирра Александровна Лохвицкая , Серхио Перейра

«Не все поэты выдерживают издание черновиков», – говорила Ахматова. Публикуемые стихотворения Лохвицкой не относятся к числу лучших ее созданий, – большинство из них недоработаны, некоторые не дописаны, – но они помогают понять ее внутренний мир. Стихотворения I–II печатаются по записной книжке Лохвицкой <ок. 1896–1897 гг.> (РО ИРЛИ ф. 486, № 3; I – л. 80, II – л. 89–90); стихотворения IV–VII – по следующей записной книжке <ок. 1897–1898 гг.> (РО ИРЛИ ф. 486, № 2; IV – л. 26, V – л. 65 об. – 66, VI – л. 114 об. – 115, VII – л. 109 об. – 110, 114); стихотворения VIII–XVI – по тетради с набросками и черновиками <1900–1901 гг.> (РО ИРЛИ ф. 486, № 1; VIII – л. 18, IX – л. 33, X – л. 38, XI – л. 42 об., XII – л. 44 об. – 45, XIII – л. 45, XIV – л. 157об. – 158, XV – л. 159 об., XVI – л. 167 об.). Стихотворение III («Кольчатый змей») – печатается по списку, сделанному рукой поэта А. А. Голенищева-Кутузова (РГАЛИ, ф. 143, оп. 1, № 165, сс. 55 об. – 56).

«Из всех музыкальных орудий…»

Из всех музыкальных орудий,Известных с времен Иувала,Певучую нежную лируИзбрал вдохновенный поэт.За то ль, что ее очертаньяПоходят изяществом линийНа контуры женского стана,За то ли, что звуки ееПоходят на смех и стенанья,На лепет обманчивых слов…

Иувал – сын Ламеха (Быт. 4: 21), изобретатель гуслей и свирели, струнных музыкальных инструментов.

Кольчатый змей

Ты сегодня так долго ласкаешь меня,О мой кольчатый змей.Ты не видишь? Предвестница яркого дня <549>Расцветила узоры по келье моей.Сквозь узорные стекла алеет туман,Мы с тобой как виденья полуденных стран. О мой кольчатый змей.Я слабею под тяжестью влажной твоей, Ты погубишь меня.Разгораются очи твои зеленейТы не слышишь? Приспешники скучного дняВ наши двери стучат все сильней и сильней,О, мой гибкий, мой цепкий, мой кольчатый змей,Ты погубишь меня!Мне так больно, так страшно. О, дай мне вздохнуть,Мой чешуйчатый змей!Ты кольцом окружаешь усталую грудь,Обвиваешься крепко вкруг шеи моей,Я бледнею, я таю, как воск от огня.Ты сжимаешь, ты жалишь, ты душишь меня, Мой чешуйчатый змей!

* * *

Тише! Спи! Под шум и свист мятелиМы с тобой сплелись в стальной клубок.Мне тепло в пуху твоей постели,Мне уютно в мягкой колыбелиНа ветвях твоих прекрасных ног.Я сомкну серебряные звенья,Сжав тебя в объятьях ледяных.В сладком тренье дам тебе забвеньеИ сменится вечностью мгновенье,Вечностью бессмертных ласк моих.Жизнь и смерть! С концом свиты начала.Посмотри – ласкаясь и шутя,Я вонзаю трепетное жалоГлубже, глубже… Что ж ты замолчала,Ты уснула? – Бедное дитя!

О попытке Лохвицкой опубликовать это стихотворение см. здесь же в переписке с А. Л. Волынским (Письмо VIII). Попытка успехом не увенчалась, тем не менее стихотворение получило довольно широкую известность в литературных кругах. О нем упоминает в мемуарах И. Ясинский: «Мирра Лохвицкая писала смелые эротические стихи, среди которых славился „Кольчатый змей“ и была самой целомудренной замужней дамой в Петербурге. На ее красивом лице лежала печать или, вернее, тень какого-то томного целомудрия, и даже „Кольчатый Змей“, когда она декламировала его где-нибудь в литературном обществе или в кружке Случевского имени Полонского, казался ангельски кротким и целомудренным пресмыкающимся» (Ясинский, И. Роман моей жизни. Книга воспоминаний. М., 1926. С. 260). Мотив «объятий со змеями» получил развитие в поэзии символистов (Брюсов, Бальмонт, Вяч. Иванов и др.).