Перед закатом

В сумраке тонет гарем,
Сфинксы его сторожат,
Лик повелителя нем,
Вежды рабыни дрожат.

Дым от курильниц плывет,

Сея душистую тьму,
Ожили сфинксы и – вот,
Тянутся в синем дыму.

В воздухе трепет разлит,

Душный сгущается чад,
Глухо по мрамору плит
Тяжкие когти стучат.

Никнет в смятенье чело,

Легкий спадает убор.
«Любишь?» – «Люблю!» – тяжело
Властный впивается взор.

Синий колеблется пар,

Свистнула плетка у ног.
«Любишь?» – «Люблю!» – и удар
Нежное тело обжег.

Огненный вихрь пробежал,

В звере забыт человек.
«Любишь?» – «Люблю!» – и кинжал
Вечное слово пресек…

«Михаил мой – бравый воин…»

Михаил мой – бравый воин,
Крепок в жизненном бою.
Говорлив и беспокоен.
Отравляет жизнь мою.

Мой Женюшка – мальчик ясный,

Мой исправленный портрет.
С волей маминой согласный,
Неизбежный как поэт.

Мой Володя суеверный

Любит спорить без конца,
Но учтивостью примерной
Покоряет все сердца.

Измаил мой – сын Востока,

Шелест пальмовых вершин,
Целый день он спит глубоко,
Ночью бодрствует один.

Но и почести и славу

Пусть отвергну я скорей,
Чем отдам свою ораву:
Четырех богатырей!

На момент написания этого шуточного стихотворения старшему сыну поэтессы не более семи-восьми лет, младший (Измаил) – еще грудной ребенок. Второму (видимо – самому любимому) сыну Евгению посвящено стихотворение Лохвицкой «Материнский завет», в котором она завещает ему путь поэта. Черноглазый и смуглый Измаил вдохновлял мать своей «восточной» внешностью – ему посвящены стихотворения «Плач Агари» (V, 35) и «Бяшкин сон» (Лохвицкая М. А. Перед закатом. СПб. 1908. С. 55). Два стихотворения последнего года жизни поэтессы посвящены самому младшему сыну, Валерию, здесь не упомянутому, поскольку его еще не <600> было на свете («Злая сила», «Колыбельная песня» – «Перед закатом», С. 29, 41).

«Есть радости – они как лавр цветут…»

Есть радости – они как лавр цветут,
Есть радости – бессмертных снов приют,
В них отблески небесной красоты,
В них вечный свет и вечные мечты.

Кто не страдал страданием чужим,

Чужим восторгом не был одержим,
Тот не достиг вершины голубой,
Не понял счастья жертвовать собой.

Стихотворение опубликовано (IV, 12) в почти не измененном виде за исключением двух последних строк («Тот не достиг вершины из вершин // В тоске, в скитаньях, в муках был один»). Представляется, что черновой вариант яснее выражает мысль.

«Запах листьев осенний…»

Запах листьев осенний,
Золотой аромат,
Красотой песнопений
Струны сердца звучат.
Эти струны порвутся…

«Вдвоем враги – теперь друзья…»

Вдвоем враги – теперь друзья,
Когда легли меж нами реки.
Тебя понять умела я –
Ты не поймешь меня вовеки.

Ты будешь женщин обнимать,

И проклянешь их без изъятья.
Есть на тебе моя печать,
Есть на тебе мое заклятье.

И в царстве мрака и огня

Ты вспомнишь всех, но скажешь: «Мимо!»
И призовешь одну меня,
Затем, что я непобедима…

«Могучий зверь не умер, он уснул…»