Переделка в Переделкино

Ирина Щеглова Переделка в Переделкино

Ирина Щеглова

инженер, детский писатель

В детстве хотела стать космонавтом – бороздить Вселенную и рассказывать людям о своих открытиях. Смотрела на звезды и писала стихи! В юности мечтала о филфаке, но родители убеждали в необходимости иметь «нормальную» профессию. Поддалась и получила диплом инженера-механика. Так что на вопрос «чем занимаешься?» шучу: «я инженер-механик человеческих душ».

Я по-прежнему смотрю на звезды и записываю истории. И еще я уверена, наши мечты имеют обыкновение сбываться. Мир полон чудес и совсем не так прост и понятен, как написано в школьных учебниках.

Переделка в Переделкино

В Переделкино я попала случайно.

Нет, пожалуй, надо не так, а вот как…

На форум молодых писателей в Дом творчества «Переделкино» я попала случайно.

Согласитесь, 38 лет – возраст, не совсем подходящий под определение «молодой».

Но мне повезло. В последний момент приглашенная «молодая, подающая надежды» писательница или поэтесса отказалась от участия, друзья спохватились, замолвили за меня словечко в СП и внесли в список.

Поселили меня в двухместном номере, огромном и холодном. Соседка – журналистка чуть ли не из Барнаула. Впрочем, мы почти не встречались.

Большую часть времени я проводила на вечерних посиделках с возлияниями и высокоинтеллектуальными беседами или на утренних семинарах, куда мы все, включая мэтров, приползали опухшие и невыспавшиеся. В дрожащих руках стопки и охапки рукописей, а у меня даже газета «Литературная Россия» с публикациями имелась.

Мы изо всех сил постигали литературное мастерство под руководством Риммы Казаковой, Кирилла Ковальджи, Анатолия Курчаткина, Евгения Попова.

На дачу к Чуковскому сходили тихой стайкой, робко послушали молоденького восторженного экскурсовода, остались недовольны Мойдодыром, который, ну надо же, оказался всего лишь кувшином и тазиком для умывания.

Воодушевившись нашей покорностью, мальчик-экскурсовод поведал о страшной ссоре с мордобоем, вспыхнувшей в стенах дачи между хозяином и Маяковским, якобы приударившим за хозяйкой. Провокатор Маяковский от досады выпрыгнул в окно второго этажа. Обиделся, должно быть.

Я недоверчиво осмотрела небольшие окошки и засомневалась: женолюбивый поэт был крупным мужчиной, протиснуться в узкие оконные проемы чуковской дачи он если и смог бы, то с трудом. Может, он вынес половину стены? Тогда да, вполне эпичное полотно получается – поэт, шагающий в пролом стены второго этажа с рамой на шее…

Мы обошли весь дом, спускались и поднимались по узким деревянным лестницам, постояли на холодной веранде, подивились на чудо-дерево во дворе, и пока глубокомысленно созерцали тропинку, ведущую в лес, по которой, если верить экскурсоводу, пробирался к даче опальный Солженицын, обсудили популярную сплетню «призывал ли автор «Чудо-дерева» к расстрелам малолетних преступников».

Маленький магазинчик напротив Дома творчества ежедневно обносился подчистую. Страждущие литераторы скупали все, что могло разгорячить и утолить жажду творчества.

Магазин, хоть и выглядел придорожным ларьком, торговал исключительно коньяком и водкой, владельцы знали, с кем имеют дело…

К третьему дню участники форума пришли в такое состояние, в каком всякий уважающий себя литератор, находящийся в Переделкино, отправляется на кладбище искать могилу Пастернака.

Желание возникло поздно вечером, спонтанно и охватило сразу многих. Фонарей ни у кого не было, договорились ориентироваться по звездам.

Уходили небольшими группами и целыми компаниями, у каждого был свой план и своя система примет.

Мы несколько задержались. Юная сказочница с моего семинара принимала участие в каком-то литературном конкурсе, ее сказки про котиков вошли в лонг-лист, вот-вот должен был решиться вопрос об издании книги… Пока мы бурно обсуждали литературные новости, у нас закончился коньяк. Спохватились, собрались, побежали догонять искателей Пастернака, но по дороге решили заскочить в магазин, здраво рассудив: на улице мороз, впереди целая ночь, поиски могилы могут затянуться, а магазин вот-вот закроют.

Мы шли, продолжая говорить о литературе вообще и ее сказках в частности. К ночи изрядно подморозило, мела поземка, на шоссе – одинокий фонарь, как раз напротив магазина.