Перегрин

Быстро вынимаю ноги из стремян и ставлю правую на горку трупов. Сразу получаю удар копьем в грудь. К счастью, она защищена бронзовым панцирем, который оказывается крепче наконечника. Отбивая саблей копье и, сделав шаг вперед по телам, которые шевелятся, достаю до кожаного шлема, располовиниваю его вместе с верхней частью головы. Отступив, быстро оцениваю ситуацию. Мне казалось, что я вклинился слишком глубоко в гущу врагов, но замечаю, что справа и слева от меня рубятся пешие галлы, которые раньше были конными. Мы образуем довольно широкий клин. Наши пехотинцы немного отстали, давят на кимвров по всему фронту, не давая срезать клин у основания. Дальше справа к ним присоединились лучники, обстреливающие вражеский фланг с безопасного расстояния. Дальше слева тартессийцы, васконы и аквитаны гонят женщин и детей к реке.

Я успеваю подставить щит, отбить удар копья в колено. В ответ надрубаю древко, заодно сбивая вниз, делаю два шага вперед, чтобы не стоять на неспокойной горке из трупов и раненых, и колю саблей, как копьем, в незащищенный правый бок напавшего на меня врага. В тот же миг чувствую удар копьем в щит, нанесенный слева, и в правое плечо, защищенное кольчугой, нанесенный длинным мечом. От второго удара чуть не выронил саблю. Опять отступил, закрывшись щитом, по которому ударили дважды, а когда из плеча ушла боль, закрывшись слева щитом, шагнул вперед и отрубил правую руку меченосцу, который замахнулся для следующего удара. Раненый поднял овальный щит вверх, закрываясь, и получил укол в колено, не смертельный, но очень болезненный. Дальше сместился влево и разобрался с копейщиком, который методично колотил в мой щит. Это был юноша лет пятнадцати, на румяных щеках которого был белесый пушок. Кожаный шлем, явно великоватый, сполз ему на глаза, но поправить не было времени. Мой косой удар развалил его голову от правого уха до шеи.

Дальше сек направо-налево с тупой механичностью, не обращая внимания на вражеские удары, которые сыпались с разных сторон, не замечая, кого убил или ранил, и лишь вовремя уклоняясь, когда видел острие копья или меч, нацеленные в незащищенное лицо. В какой-то момент мне показалось, что сражаюсь один, что враги никогда не кончится, что скоро силы иссякнут…

Вдруг во вражеских рядах началась движуха. Крики и звуки ударов теперь слышались не только рядом со мной, но и где-то в задних вражеских рядах. Я подумал, что это Аргатония со своими воинами зашел вдоль реки и ударил в тыл кимврам. Непонятно было, почему враги смещаются не только влево, но и вправо, откуда на них, как я подумал, напали тартессийцы, васконы и аквитаны. Разбегались кимвры живенько. Вскоре передо мной осталась только пара замешкавшихся. Я срубил обоих и увидел впереди воинов, похожих на галлов, которые догоняли и кололи копьями убегающих кимвров. Это были защитники поселения. Их было мало, от силы сотня, но, видимо, здоровая психика кимвров не вынесла второго удара в тыл за такой короткий промежуток времени.

Я устало добил кимвра, раненого в ногу, который пытался встать, после чего огляделся по сторонам. Позади, справа и слева от меня стояли галлы, кельты, иберы забрызганные кровью с головы до ног, многие раненые, и все уставшие безмерно и при этом со злобно-радостной улыбкой смотревшие вслед убегающим кимврам. Я тоже выглядел ужасно, будто искупался в чане с кровью, и тоже улыбался. И я поднял вверх окровавленную саблю и заорал радостно и дико, как, наверное, вопили мои предки, убившие мамонта. И все наши воины, тряся над головой оружие, заорали вместе со мной. Вот он — миг победы, испытать который дано только избранным!

68

Сбор трофеев продолжался до темноты. Я не принимал в нем участие, только снял со своего мертвого жеребца бард (конский доспех), уздечку, седло со стременами и попону и забрал наконечник со сломанного копья. Эти вещи изготовлены по индивидуальному заказу и пригодятся мне в будущем. Впрочем, галлы из моего отряда принесли мне десятка два комплектов брони и оружия, снятые, как они сочли, с убитых мною. Ночью была дружная попойка, в которой участвовали и жители поселения.